Марина Курочкина - Тринитарное мышление и современность

Еще в Писании сказано о необходимости различения духов. Я полагаю, что все воздыхания последнего времени о некой духовности основаны на представлении о наличии идеальной духовности, которое, скорее всего, проистекает от выведенного из евангельских истин понятия святодуховности. Что же такое святодуховность - тема для отдельного разговора. Стоит добавить, пожалуй, лишь несколько слов для ясности. Существует в иерархии мироздания и

141

иерархия духовности как совокупность духов, сил или энергий. В этой иерархии святодуховность, или Дух Снятый, занимает высшее положение. Отсюда следует, что существует и "низшая духовность".

Поговорим теперь о духовности советской. Советская история началась с гуманистического импульса в умах и душах революционно настроенных людей задолго до конкретного воплощения. Для остроты восприятия темы о духах нашего времени оставим в покое политический, социальный, культурный и экономический факторы. Сосредоточимся на духе.

Итак, исходный импульс советской истории - это гуманистические представления революционеров. Гуманизм как определенная система ценностей является порождением эпохи Ренессанса. В самом начале гуманизм был христианским. Его содержанием было освобождение творческих сил человека от излишней скованности и приниженности. Идеализм средневековой концепции построения Царства Божьего на практике оборачивался экстремистскими методами ее воплощения. Человек в этом процессе был скорее материалом, не самоцелью. Такое опосредованное участие исключало или ущемляло свободную волю, а значит, и творческую активность человека. Христианский гуманизм стремился уравновесить экстремизм Средневековья; в истории, отметившей новую эру рождением Богочеловека, не должно было быть принижения человека. Однако очень скоро гуманизм утратил богочеловеческое равновесие. Значение человека стало конкурировать со значением Бога, а затем и перевешивать. И, найдя другое для себя основание в природе мира сего, уже в постренессансную эпоху родился чисто атеистический гуманизм.

Русские революционеры были разными людьми - встречались среди них и атеисты, и люди верующие, но в целом гуманизм русских революционеров был светским, лишенным религиозных корней. Он был овеян определенной романтикой, и основной его темой являлась справедливость:

142

компенсация несправедливости, завоевание справедливости, справедливость почти любой ценой; в дальнейшем это переросло в принцип - цель оправдывает средства. Тема справедливости не была случайной. Прежде всего в ней чувствуется национально-культурное наследие (национальное следует понимать не как зауженно русское, а как широкое, синтетическое, российское) - это любимая "народная" идея, идея о "несправедливой приниженности нравственно чистого народа". Это своего рода неизжитый комплекс вины за крепостное право, за рабство, отмененное всего лишь сто с лишним лет назад. В то время как Кьеркегор писал, что "человек качественно отличается от других животных видов... тем, что личность, единичный, выше рода" (полагая основной задачей человека как личности "возвыситься над множеством"), в России существовало буквальное рабство. Такое положение дел создавало внутреннее противоречие между идеальным и реальным и производило колоссальное психологическое напряжение. Этот skeleton in the cupboard (англ. "скелет в шкафу") придал излишнюю, а может, во многом и ложную патетику самому понятию народа. Было понятие о том, что народ - это совокупность личностей, ярких, представительных, личностной аристократии, независимо от сословной принадлежности, куда входили и дворяне, и крестьяне, где единственным критерием мог служить только творческий дух. Но такое восприятие народа не привилось в массовом сознании, а для тех, кто об этом задумывался, стало популярным представление о народе как о совокупности людей, которые живут хуже, чем я, или о патриархальном народе, то есть народ воспринимался как рое- вое начало.

У темы справедливости, конечно, были и социальнобытовые причины, и причины личные, психологические, которые можно весьма обобщенно свести к вопросу, почему люди в силу определенных внутренних оснований предпочитают жить не здесь и сейчас, а в неком сконструированном ими самими будущем, причем весьма

143

относительном, еще без четко прорисованных стен на фундаменте, мысленно заложенном в землю.

Борьба за справедливость постепенно стала принимать экстремистские формы. Политическая речь Ленина - это "ругачая" речь, в которой превалирует пафос ругани, импульс раздражения.

Хозяевами земли были объявлены плебеи, то есть люди с железными жилами и ограниченным сознанием. Аристократ в такой ситуации не мог себя почувствовать хозяином положения, ему следовало бы тогда деградировать в состояние "железных нервов", а это состояние плебейское, грубое. Я имею в виду не аристократию выучки и происхождения, а аристократизм восприятия мира, состояние универсального интереса, открытости, это не интерес к чему-то отдельному, а ко всему, что присутствует в мире. Такой интерес уничтожает агрессию. У большинства же людей есть только фрагменты интереса, что порождает неконтактность с другими людьми, носителями других фрагментов интереса, а это и есть начало войны. Быстро начавшийся процесс репрессий в течение довольно короткого времени способствовал вымыванию мозгов из большевистской партии и окружения, на которое она могла опираться.

Теперь непосредственно перейдем к распознаванию духов, порожденных данной борьбой, так как это наиболее верное средство к постижению реальности, ибо все остальное либо мифологизация, либо идеологически подготовленная версия революции, а портреты вождей - как наскальные изображения, да и то искаженные.

Один из самых сильных советских духов - это дух агрессивности. Агрессия -это гипертрофированная форма защиты. Необходимость защищаться возникает под действием двух факторов: первый объективный, наличие угрозы в несовершенном мире, второй субъективный, чувство собственного несовершенства, хрупкости, которая нуждается в замкнутом, огороженном пространстве. Совершенство не нуждается в защите, потому что не боится

144

агрессии со стороны несовершенства. Несовершенного боится только несовершенство, и чем больше степень несовершенства, тем более без разбора оно всего боится. Переживание ненадежности жизни - самое большое человеческое страдание. Поэтому большинству людей нравится жестокость и жесткость по отношению к другим, это приравнивается к наведению порядка. На фоне экономического благоденствия - это агрессия, с которой можно жить, а на фоне разрухи такое наведение порядка превращается в необходимость для этого большинства.