М Лебедев - Стабильность значения

Тем не менее язык, о котором идет речь у Тарского - формальный, а не естественный язык, и, соответственно, его употребление регулируется ad hoc'овой, а не тотальной (по выражению Блинова), т.е. заключенной между всеми членами языкового сообщества, конвенцией. Последняя очевидным образом отличается по форме от первой: она не была заключена явно, не ограничена во времени и т.д. Поэтому уместно задать следующий вопрос: что происходит с Т-конвенцией при использовании определения истинности "в духе Тарского" для определения значения в естественном языке?

Если семантическая теория должна иметь форму теории, определяющей условия истинности (в соответствии с Т-конвенцией) для анализируемых предложений языка, то знание семантического понятия истины для языка L означает знание того, что означает для предложения S языка L быть истинным. Дэвидсон пишет:

Если мы характеризуем предложения только по их форме, как это делает Тарский, то возможно, используя методы Тарского, определить истину, не используя семантических концепций18.

Вместо точного определения истина характеризуется конечным множеством аксиом. Теория значения при этом рассматривается в качестве системы утверждений, предназначенных ответить на вопросы об отношениях друг к другу языковых выражений, тогда как теория истины выступает в качестве теории указания, т.е. системы утверждений, предназначенных ответить на вопросы об отношениях языковых выражений к миру.

Таким образом, в соответствии с подобным подходом конвенция может быть признана управляющей значениями лишь аналитически истинных высказываний естественного языка - или, если заменить аналитико-синтетическую дистинкцию различением концептуальной схемы и наполняющего ее содержания (как это происходит, например, в концепции Сепира - Уорфа), управляющей интерпретацией высказываний. Т.е., если воспользоваться схемой, конвенция будет регулировать содержание области ADC, но не АВС.

Концепт А

Интерпретанта D В Референт

С Имя

Отсюда видно, что языковая конвенция не может служить источником референциальных значений выражений естественного языка. Тем не менее для рассмотрения конвенции в качестве фактора стабильности употребления языкового знака это положение, само по себе тривиальное, нуждается в дальнейшем (или, скорее, предварительном) прояснении. Каким образом могут быть конвенциональны основания употребления? Значения оказываются конвенциональны, по крайней мере, в некоторой своей части; как устанавливается эта часть? Откуда она берется?19 Иными словами,

где пролегают границы языковой конвенции?

Попытаемся проанализировать, как работает понятие конвенции для обоих видов дистинкций: аналитико-синтетической и концептуальной схемы vs. содержания мира.

2.2 АНАЛИТИКО-СИНТЕТИЧЕСКАЯ ДИСТИНКЦИЯ

2.2.1 КОНВЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ КАК АНАЛИТИЧЕСКАЯ ИСТИННОСТЬ

Аналитическая истинность представляет такой вид истинности, который устанавливается только на основе анализа логических и дескриптивных терминов предложений без привлечения эмпирических процедур и положений конкретных научных теорий. Очевидно, что невозможно, чтобы эмпирически (синтетически) истинное предложение было аналитически ложным: класс аналитически истинных предложений является собственным подклассом любого класса эмпирически и теоретически истинных предложений.

Хотя различие между аналитическими и синтетическими высказываниями до недавнего времени было принято большинством философов-эмпиристов за эпистемологически основное и считалось аксиомой20, оно было подвергнуто сомнению Куайном как слабо обоснованная "догма эмпиризма".

Несмотря на то, что такие примеры подстановок в логические законы, как "ни один неженатый человек не женат", можно принять, не обращаясь к конкретным фактам, тем не менее то, что содержится в этом высказывании, это, по мнению Куайна, скорее логическая истинность, а не аналитичность21. Среди аналитически истинных предложений выделяется такой класс предложений, истинность которых устанавливается исключительно на основе анализа логических терминов и/или с использованием логических средств. В этом случае процедура проверки истинности предложения еще более упрощается, так как нет необходимости анализировать дескриптивные термины предложения. Такие предложения относятся к классу логически истинных (ложных) предложений. Так, истинностная оценка предложения "идет дождь, или неверно, что идет дождь" основывается на анализе смысла союза "или", который соответствует логической связке строгой дизъюнкции. Для выделения класса логически истинных предложений в семантике используется понятие описания состояния, которое восходит к возможным мирам Лейбница, где под описанием состояния понимается класс предложений, который содержит для любого простого предложения или само это предложение, или его отрицание, но не то и другое вместе, и не содержит никаких других предложений (Р. Карнап). В этом определении содержатся две существенные характеристики классического описания состояния непротиворечивость и полнота. Используя это определение, можно сказать, что предложение является логически истинным, если оно истинно во всех описаниях состояний. В этом смысле логически истинные предложения не несут никакой информации и отличаются от других типов предложений, которые выделяют некоторые подклассы описаний состояний, где они получают семантическую оценку "истинно".

Основную трудность при этом представляют такие считающиеся аналитическими высказывания, которые хотя и не являются логическими истинами, но могут быть превращены в них путем замены одних синонимов другими, например: "Ни один холостяк не женат". Необходимое для подстановки понятие синонимии нуждается в разъяснении не меньше, чем само понятие аналитичности. Для выяснения понятий синонимии и аналитичности бесполезно обращаться к процедуре определения, так как определение само зависит от синонимии. Взаимозаменяемость salva veritate также не дает результатов, так как в высказывании ""Холостяк" содержит меньше десяти букв", конечно, нельзя заменить термин "холостяк" термином "неженатый человек", не изменяя значения истинности. Во всяком случае, в экстенсиональном языке, в котором любые два предиката, истинные для одних и тех же объектов, взаимозаменяемы salva veritate, эта взаимозаменяемость salva veritate не является гарантией синонимии. Нет также никакой гарантии, что экстенсиональное совпадение терминов "холостяк" и "неженатый человек" основано на значении этих выражений, а не на случайном, по мнению Куайна, факте, как это имеет место для экстенсионального совпадения понятий "существо, имеющее сердце" и "существо, имеющее почки"22.