М Лебедев - Стабильность значения

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сущность творческого начала в языке Гумбольдт связывал с тем, что язык обладает способностью посредством ограниченного, а потому и исчислимого количества языковых средств создавать безграничное, неисчислимое множество предложений. Однако первая часть указанного утверждения достаточно спорна: из истории языков хорошо известно, что при необходимости они всегда создают новые средства выражения значений и что инвентарь лингвистических средств на всех уровнях языкового строения, в том числе и на синтаксическом, не остается без изменений. Исчисление же трансформаций, как и мысль о возможности такого исчисления, создают иллюзию тавтологичности языка - его бесконечной синонимии, а множество языковых единиц в таком случае как бы превращается лишь в варианты какого-то общего смысла. Поэтому, возможно, динамическое представление языка оказывается неполным (и, вероятно, существенно ущербным) без постановки вопроса о том, каким образом вновь употребляемые языковые выражения могут существовать в качестве таковых. В том аспекте рассмотрения, о котором идет речь, этот вопрос может быть конкретизован так:

каким образом языковые выражения могут выполнять свои задачи, участвовать в процессе функционирования языка?

- и, далее:

каким образом языковые выражения могут указывать на внешние языку референты?

Анализ вариантов модификации теорий референции показывает, что в целом им не удается выполнить поставленную задачу - обеспечить экстенсионально корректное указание в интенсиональных контекстах. Причина этого, возможно, заключается в том, что таким теориям не удается преодолеть принципиальную паллиативность в определении онтологического статуса отношения между знаком и обозначаемым им предметом. Ограничение произвольности этого отношения с помощью "жестких десигнаторов", "идентифицирующих дескрипций" и т.д. лишь вводит дополнительный уровень фиксации, но ничего не говорит о том, какие именно свойства знака позволяют ему выполнять свою функцию обозначения - и тем самым поддерживать стабильность, о которой идет речь. В то же время такие свойства несомненно онтологически значимы, поскольку именно благодаря им знак является собой как таковым.

Для более широкого взгляда на возможный онтологический статус отношения между знаком и обозначаемым может оказаться целесообразным сделать еще один шаг в этом направлении и отказаться от представлений о таком отношении как об описываемом корреспондентной теорией истины, использующей абстракцию абсолютной (универсальной) истины. Последняя может быть заменена релятивистской: "истинно-относительно-W", где W - концептуальная схема, т.е. индивидуальная картина мира, образуемая системой ментальных репрезентаций. Понятие о языковой конвенции в этом случае предстает степенью интерсубъективной проверяемости индивидуальной концептуальной схемы. Но поскольку могут существовать достаточно радикально различающиеся между собой концептуальные схемы, постольку сами формы фактуальности могут позволять действительности быть структурируемой различными способами.

В качестве такого шага могут рассматриваться конструктивные модели языка, в которых последовательное развитие идей концептуального структурирования привело к полаганию отношения референции отношением интендирования знаком своего референта. С такой точки зрения, сам избранный для каждой знаковой системы способ идентификации индивидов порождает тот факт, что индивиды имеются в наличии, и определяет, каких и сколько индивидов мы обнаруживаем. Отсылка (референция) к "миру" имеет смысл только в том случае, если она релятивизуется к системе описания. Поскольку в этом отношении установление связи между знаком и его референтом является источником семантических правил, постольку оно может быть признано внеязыковым стабилизатором значения. Способность знака служить источником факта наличия объекта обозначения является, по-видимому, единственным удовлетворительным внеязыковым стабилизатором, соответствующим внутриязыковым динамическим стабилизаторам значения.

Возможность одновременного наличия нескольких конфликтующих версий мира не отменяет и не уменьшает их истинностного значения (для разных концептуальных схем). Аналогичным образом признание относительности истинности языкового выражения не отрицает необходимости выявления четких критериев его правильности, в качестве которых могут выступать критерии адекватности правилам конструктивной системы. Это согласуется с выводом о том, что признание конвенциональности значения не подразумевает с необходимостью признание его произвольности.

Если мы обратимся теперь к исходному вопросу исследования - какие факторы обеспечивают неизменность употребления языковых знаков в одном и том же значении и каково соотношение этих факторов, - то мы обнаруживаем следующую типологию стабилизаторов значения.

Внутренние

Внешние

Статические

Композициональность и контекстуальная зависимость значений

Конвенция

Динамические

Порождение знака (деривация)

Установление связи между знаком и его референтом

Правый столбец отвечает на предварительный вопрос - какие факторы могут ограничивать произвольность отношения языкового знака к предмету внешнего языку мира? Проведенное исследование должно было показать, что для прояснения этого вопроса может оказаться существенным строить анализ в соответствии с факторами, релевантными в специальных теориях языка (левый столбец), которые могут быть представлены в статическо-динамической контроверзе.

Задача исследования выполнена в той мере, в какой изложение достигает этой цели.

Но задача исследования может быть - теперь - сформулирована и иначе. Изначально я стремился придерживаться аналитического способа философствования, принципиально исключающего из аргументации метафоры. Тем уместнее, вероятно, закончить метафорой.

Дело даже не в том, что на ответы нет вопросов: вопросы можно поставить, но этого оказывается недостаточно. Установление признаков, связей, любая категоризация сама по себе еще не приближает к языку.

Чтобы в самом деле прибавить нечто к пониманию основного текста, я могу, например, предположить, что и он может быть рассмотрен в качестве комментария, призванного прояснить понимание стихотворения Чеслава Милоша "Смысл".

- После смерти увижу подкладку мира.

Изнанку его за птицей, горой и закатом солнца.

Необходимо постичь и понять ее смысл.

Неверное на земле окажется верным здесь.

Непонятное станет понятным.

- А если изнанки мира нет и в помине?

Если дрозд на ветке - это вовсе не знак,