Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Самопознание и Субъективная психология

Тем более, что Вундт в своих исследованиях не задумывался об этом глубже, чем мы с вами сейчас. А при этом именно его труды позволяют наглядно рассмотреть не просто охоту за наслаждением от научного труда, как это было у Ламарка, но и следующий уровень устройства мечты как одного из орудий или составных частей души.

Вундт сумел вычленить и записать тот величественный Образ, который двигал всеми учеными Нового времени. Описал он его в самом начале своего творчества как некую Картину. А потом всю жизнь сложно боролся — одновременно чтобы его воплотить и убежать от своего призвания.

И в том, как он боролся с судьбой, в том, как, став отцом всей естественнонаучной психологии, он постоянно пытался создавать психологию о душе и для души, я надеюсь, вы сможете рассмотреть действие силы, которая, как вы помните, должна присутствовать в Образе действия, творящем мечту. Даже самые метания Вундта от сочинения к сочинению — показатель того, что он жил и разрывался между двумя мечтами. Но не буду забегать вперед. Давайте начнем по порядку. Итак, великий Вильгельм Вундт (1832–1920).

В современной Психологии с Вундта начинается все. Собственно «Научная» психология начинается с Вундта. С него же начинается и психология самонаблюдения. Во всяком случае, советская история психологии однозначно объявляла его основоположником интроспекционизма.

Вундт принадлежал к числу тех ученых, у которых хватало силы не замыкаться в рамках одной узкой дисциплины. И то, что его называют отцом современной психологии, — это всего лишь попытка сделать управляемым вырвавшегося из бутылки джина. Вундт плохо понятен современному психологу, и поэтому его обклеили ярлыками, которые делают понятным и простым разговор о Вундте, но не его самого.

Уже одно то, что Вундт, как и большинство психологов девятнадцатого века, был философом, не нравится современным узкоспециализировавшимся ученым. А уж то, что, создав и Физиологическую психологию и Психологию экспериментальную, он нашел в себе силы отказаться от них и последние двадцать лет творил Психологию народов, вообще не было принято Научным сообществом. А ведь Вундт считал ее вершиной и психологии, и своего творчества.

Если мастеру доверяли на первых двух шагах, почему отказали в доверии на третьем? Потому что он утерял мастерство и скатился в ошибку? Но в России до сих пор даже нет ни одного перевода из его десятитомной "Психологии народов". Переводилось лишь крошечное введение к изучению этого труда, написанное Вундтом в 1911 году под названием "Проблемы психологии народов". Мы даже не знаем, что же он нашел, но при этом не принимаем. Я не читал, но осуждаю!.. И это не случайная оплошность сообщества профессиональных психологов.

Вундт не писал ни одной работы ради нее самой. Он что-то хотел найти, хотел сделать что-то очень важное и большое. Что — я не понимаю. Но он писал и «Этику», а ученый, который пишет «Этику», определенно хочет поменять общество и сделать и его, и людей лучше. В общем, все творцы «Этик» — это искатели Рая на Земле. Поэтому психологию Вундта можно изучать только во взаимосвязи со всем остальным его мировоззрением. Конечно, понять мировоззрение такого гиганта, да еще и изложить его в одном кратком очерке, — задача неподъемная. Но есть у раннего Вундта один Образ…

Вундт был классическим философом, как и многие другие психологи того времени. Поэтому он начал свое изучение психологии с определения: психология есть наука о душе. Только начал он его не заявлением, а исследованием. Он написал целый двухтомник с названием "Душа человека и животных", где постарался разобрать все существующие представления о душе, включая и самые современные естественнонаучные.

Именно этот труд и венчается тем Образом, который я хочу вам показать. Но для того, чтобы его понять, сделаю краткое отступление.

Вывод этой книги, написанной еще в 1863 году, был таков: "Душа делима и должна быть делимою, если только она состоит из ряда отдельных отправлений" (Вундт. Душа, с. 542), поскольку она равна сознанию, а местопребыванием сознания, как и всех психических отправлений, является нервная система.

Как видите, очень естественнонаучно! Это еще молодой Вундт, для которого все просто и ясно в этой жизни.

"До тех пор, пока душа признавалась за самостоятельное атомическое целое, ей можно было приписывать и самостоятельное существование наряду с телом. Но как только мы бросим эту метафизическую гипотезу и, опираясь на опыт, разложим душу — это сверхчувственное существо, возвышающееся над всяким наблюдением — на ряд функций, доступных наблюдению и всегда соединенных с известными физическими процессами, то и психического уже нельзя считать чем-то самостоятельным, существующим рядом с телом или внутри его, но необходимо представлять себе чем-то неизменно связанным с телесным бытием" (Там же, с. 543).

Это отступление необходимо, чтобы понять, на что замахнулся юный исследователь. Ведь если душа есть лишь функция нервной системы, а по сути, тела, значит, она развивается и усложняется по мере развития и усложнения живых существ. Вот направление, в котором действует одна сила, одна мечта, разрывавшая душу Вундта.

Итак, Образ (можно назвать его картиной) настолько важный и настолько впечатляющий, что он потряс не одного только Вундта. И Контом двигал он же. И Шеллингом. Здесь из него станет ясно, почему вершиной системы Конта является Астрономия. Почему из него же рождается философия Канта и многих других философов. Думаю, что вообще все современное общественное мировоззрение было зачато здесь. Из него же родилась и вся научно-техническая революция девятнадцатого века.

Эту Картину стоит привести целиком, потому что она — Первомиф нашей Науки, его Космогония и Теогония в одном Образе. Читать это надо так, как читают Илиаду или Рамаяну.

"Некоторые выводы относительно происхождения и прекращения всей духовной жизни возможны для нас и теперь. Они опираются на те всеобщие законы взаимодействия всех сил природы, которыми мы начали наше исследование ощущения и которыми мы хотим теперь заключить наши наблюдения.

Согласно с гипотезою, которую первый высказал Кант и которую впоследствии развил Лаплас в своей "небесной механике", можно думать, что наша планетная система первоначально была туманною массою, которая, под влиянием общей притягательной силы материи, мало-помалу сгустилась; потом, по механическим законам, она пришла во вращательное движение, которое становилось все быстрее и быстрее, и вследствие которого от целого отрывались отдельные массы, будущие планеты. Центральный остаток общей массы до сих пор сохранился в виде солнца.

Когда в первобытном хаосе явилось первое сгустительное движение, в этой первоначальной материи уже должен был содержаться весь тот запас силы, которым может располагать вся наша планетная система.