Карл Маркс - Собрание сочинений, том 2

Другим крупным пороком многих английских рабочих, наряду с невоздержанностью в потреблении спиртных напитков, является распущенность в отношениях между полами. И этот порок вытекает с неизбежной, железной необходимостью из общего положения этого класса, предоставленного самому себе, но лишённого средств, необходимых для того, чтобы надлежащим образом использовать свою свободу. Буржуазия оставила ему только эти два наслаждения, возложив на него массу тяжкого труда и страданий. Чтобы хоть что-нибудь взять от жизни, рабочие набрасываются поэтому со всей страстью на эти два наслаждения, предаваясь им самым чрезмерным и беспорядочным образом. Когда людей ставят в условия, подобающие только животным, им ничего более не остаётся, как или восстать, или на самом деле превратиться в животных. А если кроме того сама буржуазия, даже добропорядочные её представители, прямо способствует росту проституции? Сколько из 40 тыс. проституток, заполняющих каждый вечер улицы Лондона {116} , живут на счёт добродетельной буржуазии? Сколько из них должны благодарить своего первого соблазнителя, буржуа, за то, что вынуждены предлагать своё тело каждому встречному, чтобы не умереть с голоду? Разве не ясно, что буржуазия меньше всего имеет право упрекать рабочих в распущенности?

Все вообще упрёки по адресу рабочих сводятся к необузданности в наслаждениях, отсутствию предусмотрительности и недостаточной покорности существующему социальному порядку, вообще к неспособности пожертвовать наслаждениями данного момента ради более отдалённой выгоды. Но что же в этом удивительного? Разве класс людей, получающих в награду за свою тяжкую работу лишь самую малую долю и то только плотских наслаждений, может не набрасываться слепо и жадно на эти наслаждения? Если никто не заботится о просвещении этого класса, если судьба отдельных его членов зависит от самых разнообразных случайностей, если они не могут быть уверены в завтрашнем дне, то какой смысл, какой интерес им быть предусмотрительными, вести «солидную» жизнь и жертвовать наслаждением данного момента ради наслаждения в будущем, наслаждения, которое именно для них с их всегда шатким, необеспеченным положением весьма ещё сомнительно? От класса, который получает в удел все невыгоды существующего социального порядка и не пользуется ни одним из его преимуществ, от класса, к которому этот социальный порядок обращается только враждебной стороной, требуют ещё, чтобы он уважал этот социальный порядок! Это уж поистине слишком! Но пока этот социальный порядок существует, рабочий класс не может от него уйти, и если отдельный рабочий восстаёт против него, то он сам от этого больше всего страдает. Так социальный порядок делает семейную жизнь рабочего почти невозможной. В неопрятном, грязном жилище, едва пригодном даже для ночлега, плохо обставленном, часто не защищённом от дождя и не отапливаемом, плохо проветриваемом и перенаселённом, нет места домашнему уюту. Муж работает целый день, жена и старшие дети нередко тоже, все в различных местах, они встречаются только утром и вечером, и к тому же это постоянное искушение выпить, — какая может быть при таких условиях семейная жизнь? Тем не менее, рабочему некуда уйти от семьи, он должен с ней оставаться, отсюда постоянные семейные раздоры и споры, действующие самым деморализующим образом не только на самих супругов, но в особенности на их детей. Пренебрежение всеми семейными обязанностями — в первую очередь обязанностями по отношению к детям — слишком частое явление среди английских рабочих и обусловливается главным образом современным строем общества. И ещё хотят, чтобы дети, вырастающие без присмотра в деморализующей среде, к которой часто принадлежат сами родители, были впоследствии высоконравственными людьми! Поистине слишком наивные требования ставит рабочим самодовольный буржуа!

Неуважение к социальному порядку всего резче выражается в своём крайнем проявлении — в преступлении. Если причины, приводящие к деморализации рабочего, действуют сильнее, более концентрированным образом, чем обычно, то он так же неизбежно становится преступником, как вода переходит из жидкого состояния в газообразное при 80° по Реомюру. Под воздействием грубого и отупляющего обращения буржуазии рабочий превращается в такое же лишённое собственной воли вещество, как вода, и с такой же необходимостью подвергается действию законов природы: наступает момент, когда он утрачивает всякую свободу действия. Поэтому число преступлений в Англии возросло вместе с численностью пролетариата, и британская нация стала самой богатой преступниками нацией в мире. Из публикуемых ежегодно «таблиц преступности» министерства внутренних дел видно, что число преступлений возрастает в Англии с невероятной быстротой. Число арестов за уголовные преступления составляло только в Англии и в Уэльсе:

в 1805 году…………………..4605

«1810»………………………5146

«1815»………………………7898

«1820»………………………13710

«1825»……………………… 14437

«1830»……………………… 18107

«1835»……………………… 20731

«1840»……………………… 27187

«1841»……………………… 27760

«1842»……………………… 31309

Другими словами, за 37 лет число арестов возросло в семь раз. Из этого числа в 1842 г. на один Ланкашир приходится 4497 арестов, т. е. более 14 %, а на округ Мидлсекс (включая Лондон) — 4094, т. е. свыше 13 %. Таким образом, мы видим, что только на два округа, включающих большие города с многочисленным пролетариатом, приходится свыше четвёртой части всех совершённых в стране преступлений, хотя население их далеко не составляет четвёртой части всего населения страны. Из тех же таблиц преступности ясно вытекает, что большая часть преступлений падает на пролетариат: в 1842 г. 32,35 % преступников совсем не умели ни читать, ни писать, 58,32 % были малограмотны, 6,77 % читали и писали хорошо, 0,22 % получили более высокое образование и для 2,34 % степень образования осталась неустановленной. В Шотландии число преступлений возросло ещё быстрее. В 1819 г. здесь было произведено только 89 арестов за уголовные преступления, в 1837 г. — уже 3176, а в 1842 г. — даже 4189. В Ланаркшире, официальный отчёт о котором составлен самим шерифом Алисоном, население удвоилось за 30 лет, а число преступлений — за 5 1/ 2лет, т. е. в шесть раз быстрее, чем население. — Что касается самих преступлений, то значительное большинство их составляют, как во всех цивилизованных странах, преступления против собственности, т. е. преступления, обусловленные в той или иной форме нуждой, ибо никто не крадёт того, что у него есть. Отношение преступлений против собственности к числу населения составляло в Голландии 1:7140, во Франции — 1:1804, а в Англии около того времени, когда Гаскелл писал свою книгу, — 1:799; число преступлений против личности относилось к числу населения в Голландии, как 1:28904, во Франции, как 1:17573, а в Англии, как 1:23395; число всех вообще преступлений относилось к числу населения в сельскохозяйственных округах, как 1:1043, а в фабричных округах, как 1:840 {117} ; во всей Англии отношение это в настоящее время составляет едва 1:660 {118} , а с того времени, как появилась книга Гаскелла, прошло не более десяти лет!