Карл Маркс - Собрание сочинений, том 2

В железоделательном округе Стаффордшира положение ещё хуже. Изготовляются здесь простые железные изделия, и в этой отрасли производства невозможны ни особенно большое разделение труда (за некоторыми исключениями), ни применение силы пара и машин. Поэтому здесь — в Вулвергемптоне, Уилленхолле, Билстоне, Седжли, Уэнсфилде, Дарластоне, Дадли, Уолсолле, Уэнсбери и других — фабрик не много, но очень много небольших кузниц, в которых работает мелкий мастер с одним или несколькими учениками, обязанными прослужить у него до возраста в 21 год. Положение мелких мастеров приблизительно то же, что и в Бирмингеме, но ученикам живётся большей частью гораздо хуже. Кормят их почти исключительно мясом больных, павших животных или тухлым мясом, тухлой рыбой, мясом мертворождённых телят или задохшихся в железнодорожных вагонах свиней. И так делают не только мелкие мастера, но и более крупные фабриканты, у которых работают по 30, 40 учеников. В Вулвергемптоне это составляет, по-видимому, общее явление. Естественным следствием такого питания являются частые желудочные и другие заболевания. К тому же дети редко наедаются досыта, редко имеют какую-нибудь одежду кроме рабочей, так что уж по одной этой причине они не могут посещать воскресную школу. Жилища часто до такой степени плохие и грязные, что становятся очагами болезней, поэтому, несмотря на то, что труд сам по себе по большей части не вреден для здоровья, дети малы ростом, плохо сложены, слабы и во многих случаях страшно изуродованы работой. В городе Уилленхолле, например, в результате постоянной работы у станка для нарезки винтов у многих появляется горб и искривление одной ноги в колене — так называемая «вывернутая нога», hind-leg, — при котором ноги принимают форму буквы К; кроме того здесь по меньшей мере треть рабочих страдает грыжей. Как и в Вулвергемптоне, здесь очень часты случаи запоздания половой зрелости и у девушек, — ибо девушки также работают в кузницах! — и у юношей, иногда до 19-летнего возраста. — В городе Седжли и его окрестностях, где изготовляются почти исключительно гвозди, люди живут и работают в жалких хижинах, похожих на хлевы и грязных до невероятности. Девочки и мальчики берутся за молот с десяти-двенадцатилетнего возраста и только тогда считаются настоящими рабочими, когда научатся изготовлять по 1 тыс. гвоздей в день. За 1 200 гвоздей они получают 5 3/ 4пенса, или неполных 5 зильбергрошей. Каждый гвоздь требует 12 ударов молота, а так как молот весит 1 1/ 4фунта, то рабочему, чтобы заработать эту жалкую плату, приходится поднять 18 тыс. фунтов. При таком тяжёлом труде и недостаточном питании дети не могут не быть малорослыми и слабыми, что и подтверждается данными комиссии. О состоянии просвещения в этом округе мы уже дали некоторые сведения выше. Оно здесь действительно находится на невероятно низком уровне: половина всех детей не посещает даже воскресных школ, остальные посещают их крайне неаккуратно; сравнительно с другими округами очень мало детей умеет читать, а с письмом дело обстоит ещё хуже. И в этом нет ничего удивительного: между седьмым и десятым годом, т. е. как paз в ту пору, когда дети могли бы с пользой посещать школу, их уже определяют на работу, а учителя воскресных школ — из кузнецов или рудокопов — часто сами едва умеют читать и не могут даже подписать свою фамилию. Нравственный уровень вполне соответствует этим воспитательным средствам. В городе Уилленхолле, — утверждает член комиссии Хорн, приводя в подтверждение множество примеров, — рабочие совершенно лишены чувства нравственности. Вообще Хорн обнаружил, что дети не сознавали своих обязанностей по отношению к родителям и совершенно не испытывали к ним привязанности. Они были так мало способны продумать свои ответы, так забиты и безнадёжно ограниченны, что нередко утверждали, будто обращение с ними хорошее и живётся им превосходно, в то время как они работали по 12–14 часов в сутки, ходили в лохмотьях, не наедались досыта и получали побои, последствия которых бывали ощутимы ещё через несколько дней. Они не знали другого образа жизни, кроме работы с утра до самого вечера, до сигнала об окончании работы; им был непонятен вопрос: не устали ли они? — их никогда об этом никто не спрашивал (Хорн, «Отчёт» и документы).

В Шеффилде вознаграждение лучше, а потому лучше и внешнее положение рабочих. Но зато здесь следует отметить некоторые отрасли труда, чрезвычайно вредно влияющие на здоровье рабочих. При некоторых операциях постоянно приходится прижимать инструмент к груди, что часто вызывает чахотку; другие операции, как, например, изготовление напильников, задерживают общее развитие организма и вызывают желудочные заболевания; вырезывание костяных ручек (для ножей) вызывает головные боли, разлитие желчи, а у девушек, большое число которых занято на этой работе, бледную немочь. Но самым вредным для здоровья трудом является оттачивание ножей и вилок, неминуемо влекущее за собой раннюю смерть, в особенности, если работа производится на сухом камне. Вред, приносимый этой работой, определяется отчасти тем, что приходится работать в согнутом положении, при котором грудь и желудок подвергаются постоянному давлению; но главным образом этот вред определяется массой мельчайших металлических острых частиц, которые отделяются от металла при оттачивании, насыщают атмосферу и неизбежно попадают в лёгкие. Точильщики на сухом камне в среднем едва доживают до 35 лет, а точильщики на влажном камне редко живут дольше 45 лет. Д-р Найт в данных о Шеффилде говорит:

«Чтобы хоть до некоторой степени ясно охарактеризовать вред, приносимый этой работой, я должен сказать, что горчайшие пьяницы среди точильщиков — самые долговечные из них, потому что они меньше времени проводят за работой. Всего в Шеффилде насчитывается около 2 500 точильщиков. Около 150 из них (80 взрослых мужчин и 70 мальчиков) оттачивают вилки: они умирают, как правило, в возрасте от 28 до 32 лет. Точильщики бритв, как на сухом, так и на влажном камне, умирают между 40 и 45 годами, а точильщики столовых ножей, работающие на влажном камне, умирают между 40 и 50 годами».

Тот же врач следующим образом описывает течение их болезни, так называемой астмы точильщиков:

«Начинают они работать обыкновенно на четырнадцатом году и, если организм у них вполне здоров, они до двадцати лет особых недомоганий не ощущают; затем начинают обнаруживаться симптомы этой своеобразной болезни: при малейшем напряжении, при подъёме на лестницу или на гору, они задыхаются; чтобы облегчить постоянную, всё усиливающуюся одышку, они высоко поднимают плечи, всегда наклоняются вперёд и вообще чувствуют себя, по-видимому, всего лучше в том наклонном положении, в каком им приходится работать; цвет лица их становится грязно-жёлтым, черты лица выражают тоску, они жалуются на стеснение в груди, голос становится глухим и хриплым, они громко кашляют, и кашель их звучит, как из бочки; они то и дело отхаркивают большие количества пыли, либо перемешанной с мокротой, либо в виде цилиндрических или шарообразных масс, покрытых тонким слоем мокроты. Вскоре затем появляется кровохаркание, невозможность оставаться в лежачем положении, ночной пот, понос с коликами, необычайное исхудание всего тела со всеми обычными симптомами чахотка, и, промучившись многие месяцы и часто годы, неспособные заработать ни на себя, ни на семью, они, наконец, умирают. Мне остаётся прибавить, что все предпринятые до сих пор попытки предупредить и излечить астму точильщиков потерпели полную неудачу».