Николай Лосский - Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция

Материальный мир как продукт грехопадения субстанций. Тут мы подходим к оригинальной и вызывавшей немало сомнений и возражений концепции русского философа. Он утверждает, что Бог сотворил все существа (т. е. все субстанции) равно духовными (идеальными – внепространственными и вневременными), равно бессмертными и равно наделенными свободой воли, динамической силой, позволяющей им созидать эмпирический мир событий и процессов, а также способностью творить самих себя. В самом деле, сказать, что Бог не придал деятелям никакого эмпирического характера, значит сказать, что Он не творил ни неорганических элементов – воды, воздуха, минералов и т. д., ни растений и животных с их многообразными родами и видами, что он не творил ни Солнца, ни Земли, ни других планет.

Он создал только духовные субстанции – деятелей, которые вышли из рук Творца неопределенными, но наделенными сверхкачественной творческой силой, благодаря которой они сами вырабатывают свои качества в процессе развития мира, «в процессе свободной творческой эволюции его, конечно, при благодатном содействии Господа Бога, поскольку тварь стремится к добру» [CDLXIII]. Каждому деятелю дарована свобода воли и предоставлена возможность выработать в себе эмпирический характер, т. е. определенные качества – вести жизнь либо минерала, либо дуба, либо орла или лягушки, либо человека, либо же, наконец, избрать высший путь и стать совершенной личностью, членом Царства Божия. Все зависит при этом от воли самого деятеля, от выбора им самого себя, а точнее, тех ценностей, которые становятся целью его стремлений и его деятельности.

Здесь метафизика Лосского оказывается тесно связанной с его этикой. Ибо выбор, который в конечном счете осуществляют наделенные свободной волей деятели,- это выбор между добром и злом, т. е. между любовью к Богу-Творцу и другим сотворённым существам и эгоистической любовью только к самому себе. «Те существа, которые… любят Бога больше себя и, далее, любя все существа, как себя, каждому из них хотят содействовать в достижении абсолютной полноты жизни, становятся членами Царства Божия и в благодатном единении с Богом, а также в единодушном сотрудничестве со всеми членами Царства Божия действительно обладают предельною полнотою бытия. Несовершенными становятся такие деятели, которые избрали иной путь поведения; которые любят себя больше, чем Бога, и больше всех остальных существ в мире» [CDLXIV].

Наделенные не только свободной волей, началом духа, но и динамической силой, началом движения и жизни, субстанциальные деятели являются творцами, как своего эмпирического характера, так и материальных процессов, которые трактуются философом не с точки зрения механицизма, а с точки зрения динамизма. «Материя есть не субстанция, а процесс, именно действования отталкивания и притяжения, создающих непроницаемые объёмы и движения их в пространстве» [CDLXV]. Динамическое понимание материи характерно для Лейбница, Божковича, сочетавшего в своей натурфилософии элементы Ньютоновой и Лейбницевой физики, Канта, Шеллинга, Гегеля, Э. Гартмана, Вл. Соловьева [CDLXVI]. Согласно этой теории, непроницаемость, составляющая важнейшую характеристику материи, есть результат действия, а именно отталкивания, которое исходит из центров сил,- у Лейбница это монады. Однако учение динамического атомизма, которое разделяет и Лосский, исходит из того, что одни только силы отталкивания не могут объяснить природные процессы: в случае действия только этих сил центры обнаружения сил удалились бы друг от друга на бесконечное расстояние. Чтобы этого не произошло, необходимо допустить также действие сил притяжения. Так, согласно Божковичу, каждая физическая монада является источником обеих противоположно направленных сил – отталкивания и притяжения.

Таким образом, материальность мира оказывается, по Лосскому, не результатом божественного творения, а продуктом творчества самих сотворенных деятелей: она возникает в силу того, что последние избирают в качестве высшей ценности свою самость, делают самих себя, в отъединенности от Бога и других деятелей, высшей своей целью. Действие отталкивания есть продукт эгоизма, этого первородного греха, порождающего психо-материальное царство вражды и разъединения, для которого характерна взаимная непроницаемость составляющих его деятелей.

Однако даже и здесь непроницаемость – не абсолютна: наличие сил притяжения свидетельствует о том, что «даже в материальной природе можно говорить о взаимопроникнутости… всего всем, что, однако, не приводит к безразличному смешению всего со всем, так как для всякого действования можно проследить его источник, определенный центр обнаружения сил и определенного субстанциального деятеля» [CDLXVII].

«Никто и ничто не пропадает в мире». Теодицея Лосского. Существует, однако, более высокая область мира, которая созидается теми субстанциальными деятелями, что избрали не эгоизм, а любовь к Богу и всем сотворённым деятелям. Это – царство гармонии, или Царство Божие, где существует иное соотношение между частью и целым, чем в душевно-материальном царстве вражды. «… Вследствие полного взаимопроникновения всего всем здесь исчезает различие между частью и целым: всякая часть здесь есть целое» [CDLXVIII]. Обратим внимание: именно в Царстве Божием полностью осуществлен принцип, положенный философом в основу своего учения: «все имманентно всему». Этот гармонический мир есть совершенный организм, ибо в организме части существуют ради целого, а целое – ради сохранения частей. Поскольку здесь деятели не проявляются в виде сил отталкивания и, стало быть, не создают непроницаемого бытия, то их тела,- а Лосский не признает бестелесных сотворенных субстанций,- отличаются от материальных тел нашего мира, и философ называет их духоносными или преображенными [CDLXIX], имея в виду христианское учение о преображении плоти. «В таком царстве бытия,- пишет Лосский,- нет борьбы за существование, нет деления на моё и твое; все блага, которыми живут члены этого царства, абсолютны, неделимы, удовлетворяют одинаково всех и каждого, вроде того как некоторое подобие этого типа блага мы находим и в нашем царстве бытия, когда много лиц вместе наслаждаются восприятием прекрасного музыкального произведения» [CDLXX].

Реализм Лосского сказывается и здесь: царство гармонии и любви – это не просто «идеал разума», как сказал бы Кант, не та идея, к которой стремится человечество в своём бесконечном развитии, но которая никогда не будет достигнута в действительности, как в этом был убеждён Фихте,- нет, Царство Божие существует реально, не менее, а более реально, чем наш мир разобщенности и вражды. Такое учение исключает утопизм, стремящийся к осуществлению Царства Божия на земле: те, кто в силу преодоления в себе эгоизма и самоутверждения достигают этого высшего типа бытия, получают духоносное тело и вступают в преображенный мир, где нет больше материальной косности и взаимоотталкивания. Это и есть тот иной, небесный мир, о котором возвещает Евангелие. Путь к этому высшему состоянию для тех деятелей, что населяют наш психо-материальный мир, более того, своей греховностью, в сущности, и порождают его несовершенство, этот путь труден и долог.