Кришнамурти Джидду - Подумайте об этом

Понимаете, когда мы испытываем какое-то чувство, мы всегда даем ему наименование, не так ли? Мы говорим, что оно приятно или болезненно; когда мы рассержены, мы даем этому чувству наименование, мы называем его гневом; но подумали ли вы хоть раз, что случилось бы, если бы вы не давали наименования какому-то чувству? Попробуйте! Когда вы в следующий раз рассердитесь, не называйте это гневом, просто осознайте данное чувство, не давая ему названия, и посмотрите, что будет.

Вопрос: В чем различие между индийской и американской культурой?

Кришнамурти: Когда мы говорим об американской культуре, мы обыкновенно имеем в виду европейскую культуру, которая была перенесена в Америку и с тех пор видоизменилась и распространилась до новых границ – физических и духовных.

А что такое индийская культура? Что представляет собой здешняя культура, которой обладаете вы? Вообще что вы подразумеваете под словом «культура»? Если вы когда-либо работали в саду или на огороде, вы знаете, как культивируют и подготавливают почву. Вы вскапываете землю, выбрасываете камни, при необходимости добавляете удобрение – разложившуюся смесь листьев, сена, навоза и иной органической материи,

чтобы обогатить почву; а затем вы сажаете на ней растения. Богатая почва дает питание растению, и впоследствии это растение приносит тот удивительно прекрасный продукт, который называется розой.

Вот на это и похожа индийская культура. Ее создали своей борьбой и напряженной волей миллионы людей, когда они добивались одного и противились другому, постоянно размышляли, страдали, боялись, избегали, наслаждались; на нее оказывали влияние также климат, пища, одежда. Так что здесь у нас налицо необыкновенная почва – ум; и еще до того, как он принял свою окончательную форму, тут оказалось несколько людей, полных творческой энергии и жизненности; взрыв их ума распространился на всю Азию. Они не говорили, как вы: «Я должен принять установления общества. Что подумает отец, если я их отвергну? «Наоборот, то были люди, которые нашли нечто; и они относились к найденному не с теплотой, а с горячностью. Вот все это и есть индийская культура. То, что вы думаете, пища, которую едите, ваша одежда, манеры, традиции, язык, живопись и скульптура, ваши боги, священнослужители и священные книги – все это и есть индийская культура, не правда ли?

Итак, индийская культура в чем-то отлична от европейской; но в глубине каждый из них наличествует одно и то же движение. Возможно, в Америке это движение выражено по-иному, потому что там другие требования: там меньше традиций, а больше холодильников и автомобилей; но подо всем этим скрывается одно и то же движение: движение найти счастье, найти, что такое Бог, что такое истина; и когда это движение прекращается, культура приходит в упадок, как случилось и в вашей стране. Когда внутреннее движение задержано авторитетом, традицией, страхом, тогда налицо распад, разрушение.

Потребность выяснить, что такое Бог, что такое истина, есть единственная реальная потребность, все прочие являются второстепенными; это похоже на то, как вы бросаете камень в стоячую воду, и от него расходятся круги. Эти расходящиеся круги суть второстепенные движения, социальные реакции, а реальное движение – в центре; и вот оно-то и есть движение в поисках счастья, Бога, истины; однако вы не сможете ничего этого найти, пока уловлены страхом, задержаны угрозами. С того момента, как возникли угрозы и страх, культура приходит в упадок.

Вот почему очень важно, чтобы вы еще в молодости не стали обусловленными, не были бы удержаны страхом перед родителями, перед обществом, так чтобы внутри вас существовало это вневременное движение открыть, что такое истина. Люди, которые стараются выяснить, что такое Бог, что такое истина, – только такие люди могут создать новую цивилизацию, новую культуру, – а не те, кто приспосабливается, бунтует лишь внутри тюрьмы старой обусловленности. Вы можете надеть на себя одеяние аскета, вступить в то или иное общество, покинуть одну религию ради другой, пытаться разными способами достичь свободы; но если в вас нет этого движения выяснить, что такое реальность, что такое истина, что такое любовь, ваши усилия не будут иметь значения. Вы можете стать весьма ученым человеком и делать то, что общество называет полезным; но все это будет совершаться внутри тюрьмы, в стенках традиций, – и потому не будет иметь никакой революционной ценности.

Вопрос: Что вы думаете об индийцах?

Кришнамурти: Совершенно наивный вопрос, не так ли? Видеть факты без мнений – это одно, а иметь мнения о фактах – совершенно иное дело. Можно просто видеть факт – что целый народ уловлен в сети суеверий и страха; но видеть данный факт и осудить его – совсем не то же самое. Мнения не важны, потому что у меня будет одно мнение, у вас – другое, а у какого-нибудь третьего лица – еще другое. Интересоваться мнениями – глупая форма мышления. То, что важно, – видеть факты, каковы они есть, без всяких мнений, без суждений, без сравнений.

Ощутить красоту без мнения – это и есть единственно подлинное восприятие красоты. Точно так же если вы сможете увидеть индийцев просто такими, каковы они есть, увидеть их со всей ясностью и без установившегося мнения, без суждений, тогда то, что в увидите, будет подлинным.

У индийцев есть некоторые особые манеры, некоторые присущие им обычаи, но в основном это такие же люди, как и всякие другие. Они утомляются, они жестоки, они испытывают страх, они бунтуют в стенах тюрьмы своего общества – совершенно так же, как поступают люди во всех других странах. Подобно американцам, они тоже любят удобства, но только в настоящее время не имеют их в таком же количестве. У них есть весомая традиция отречения от мира и стремления быть святым; однако они обладают также глубоко коренящимся честолюбием, лицемерием, жадностью, завистью; они, как и все люди на земле, разделены на касты, но только здесь это разделение приняло гораздо более жестокие формы. Тут, в Индии, вы можете ближе познакомиться с тем явлением, которое охватило весь мир: мы хотим, чтобы нас любили, но не знаем, что такое любовь; мы несчастливы, мы жаждем чего-то реального – и обращаемся к книгам, к Упанишадам, к «Гите» или к Библии; поэтому мы теряемся в словах, в спекуляциях. Повсюду, – здесь, в России или в Америке, – человеческий ум один и тот же, только под разными небесами и под властью разных правительств он выражает себя неодинаково.

Мы рассмотрели вопрос о бунте внутри тюрьмы: как все реформаторы, идеалисты и тому подобные деятели, проявляющие неустанную активность в достижении известных результатов, все время бунтуют в стенах собственной обусловленности, в стенах собственной социальной структуры, внутри культурного стандарта цивилизации, которая есть выражение коллективной воли масс. Я думаю, что теперь нам стоило бы выяснить, возможно ли рассмотреть вопрос и о том, что такое уверенность и как она проявляется.