Кришнамурти Джидду - Исследование интуиции

ФВ. Корень слова исходит из надежды.

К. Испытывали ли вы отчаяние, сэр? Это обычное слово, которое мы – вы и я – употребляем; знаете ли вы, что оно означает – отчаяние? Есть ли это глубокое ощущение страха?

П. Когда вы всматриваетесь в самую глубину себя, в корни самого себя, думаете ли вы, что возможно отличить страх от отчаяния?

К. Нет, я считаю, что слово отчаяние отличается от ощущения страха.

П. Когда вы доходите до самого дна, то становится очень трудно установить различие между страхом, скорбью и отчаянием.

К. Разрешите спросить – не вас лично, – действительно ли вы дошли до глубочайших глубин самих себя? И если дошли, оказалось ли, что там отчаяние?

П. Сэр, когда вы задаете этот вопрос, дать ответ невозможно. Как может человек дойти до такой глубины?

К. Есть ли это ощущение беспомощности, или нечто гораздо более значительное?

П. Это нечто большее. Ибо при беспомощности есть надежда.

К. Следовательно, это более значительное, чем надежды. Что это за чувство или состояние, когда человек ощущает полное, предельное отчаяние? Является ли это полным отсутствием какого-либо движения, и поскольку движение полностью прекратилось, назвали бы вы это отчаянием?

П. Как вы устанавливаете различие?

К. Послушайте, я люблю своего сына, но человека из него не получилось, и я ничего не могу поделать.

Я не могу даже говорить с ним, не могу даже приблизиться к нему, я почти не способен с ним общаться.

Не является ли такое состояние безысходным? Это отчаяние, безысходность. Не считаете ли вы, что быть отчаявшимся означает состояние безысходности?

ФВ. Мы иногда говорим: «Я отчаянно хочу чего-то».

Это является проекцией того, что я чего-то хочу.

П. Бывает крайняя неотложность в отношении этого. Бывает, что в этом нет никакой неотложности.

ФВ. Тогда слово «отчаянный», «безысходный» не подходит.

П. Отчаяние – очень важное в жизни слово.

Б. Это также полное отсутствие энергии. Быть в отчаянии не значит потерять надежду в отношении чего-то, но это знак низшего уровня энергии, каким только может человек обладать.

П. Когда вы погружаетесь в глубины, вы не можете отличить скорбь от отчаяния. Я не думаю, что есть серьезное основание разделять их.

С. П., в начале вы хотели установить различие между отчаяньем и скорбью.

П. Я прихожу к выводу, что когда вы погружаетесь очень глубоко, различия между отчаяньем и скорбью не существует.

К. Спрашиваете ли вы, что является корнем скорби?

П. Нет, сэр. Я не в состоянии отделить скорбь от отчаяния.

ДЖИС. Отчаяние – это ощущение небытия.

ФВ. Но корень слова должен иметь какое-то значение.

П. Он может не иметь значения. Слово может не передавать всего смысла. Сэр, к вам приходили люди, испытывавшие отчаяние. Они ощущали скорбь небытия, отчаяние.

К. П., говорим ли мы, что отчаяние связано со скорбью, с ощущением полного отречения от всех взаимоотношений?

П. Да, это предел муки.

К. Предел муки, чувство полной изолированности, означающей недоступность каких-либо взаимоотношений. Связано ли отчаяние со скорбью, с изолированностью, с отказом от сего-то?

ДЖИС. Это ощущение полного конца, конца ваших надежд, чаяний.

К. Дошли ли вы, или кто-либо из вас, до этой точки?

До мрака души, как это называют христиане, до беспросветной ночи в душе? Назвали бы вы это так?

Есть ли это отчаяние? Это нечто гораздо более сильное, чем отчаяние.

П. Вы не можете сказать мне, что я нахожусь на этом или том уровне.

К. Давайте начнем по-другому, П. Давайте возьмем слово, вникнем в глубину слова, в значение слова «скорбь». Начните с этого.

П. Мы все знаем скорбь в разных ее степенях.

К. Печаль, ощущение беспомощности, невозможность найти выход. Вызывает ли это отчаяние?

П. Это и есть отчаяние. С чем же вы не согласны?

К. Я бы не назвал это отчаянием. Давайте продвигаться медленно. Надо нащупать правильный путь.

Мой сын умер и это я называю скорбью. Я потерял его, я никогда его не увижу. Я жил с ним, мы играли вместе; все это кончилось, и я осознаю, как бесконечно я одинок. Назовете ли вы это чувство, это ощущение одиночества, отсутствия близкого человека -назовете ли вы это отчаянием? Или это глубокое ощущение полного отсутствия взаимоотношений с кем-либо – это одиночество? Назовете ли вы одиночество отчаянием?

П. Вы пользуетесь словом, чтобы описать некую ситуацию.

К. Я дам описание ситуации.

П. Вы можете применить слово «скорбь» или слово «отчаяние», но ситуация будет все та же.

К. Что это, как найти из этого выход, что предпринять по отношению к этому?

П. Нет, вы сказали: «Оставайтесь со скорбью».

Является ли скорбь суммированием всей энергии?

К. Мне это не ясно.

П. Вы говорили, что в глубине скорби происходит суммирование всей энергии. То другое должно быть таким же по природе.

К. Я понял то, что вы говорите. В прошлый раз К.

сказал, что скорбь – это сущность всей энергии, квинтэссенция энергии. Вся энергия сосредоточена там, я думаю, что это верно. Так вот, является ли это фактом, действительностью?

П. Сегодня утром у меня было другое ощущение того, что я называю отчаяньем. Это ощущение было полным, абсолютным. Любое утверждение, которое я теперь выскажу, заставит меня отойти от него.

К. Послушайте, П., кажется, это стало мне ясно.

Мой сын умер, и я не знаю, что в это включено. Это факт, и ничто не может его изменить. Является ли отказ принять факт отчаяньем? Я полностью принимаю факт смерти моего сына, я ничего не могу с этим поделать. Он ушел, я остаюсь с этим фактом. Я не называю это отчаяньем. Я вообще не применяю к этому никакого наименования. Я остаюсь с конкретным фактом, что все кончено. Что вы скажете?

Можете вы остаться с этим фактом, не делая никакого движения, чтобы уйти от него?

П. Значит ли это, что скорбь и отчаяние не являются не подлежащим изменению фактом?

К. Нет… Давайте продвигаться медленно, серьезно. Я любил своего сына, и внезапно он ушел. Как результат появляется потрясающее ощущение энергии, иэто называется скорбью. Верно? Слово «скорбь» – указание на факт; остается только этот факт. Это не отчаяние. Давайте продвигаться от этого. Я хочу понять, что происходит фактически, когда возникает этот огромный кризис и ум осознает, что все формы бегства – это проекция в будущее. И остается с фактом, не предпринимая никакого движения. Могу ли я, может ли ум остаться с этим непоколебимым фактом, не пытаясь уйти от него? Попробуем изложить это очень просто. Я рассержен, возмущен, ибо я посвятил чему-то всю свою жизнь, а кто-то совершил предательство. Я вне себя от возмущения. Это возмущение является энергией. Вы следите? Я ничего не предпринял в отношении этой энергии. Это накапливание всей вашей энергии, выражающейся как возмущение, озлобление. Могу я остаться с этой злостью, с этим возмущением? ничего не предпринимая, не проявляя во вне, не рационализируя, просто пребывая в этом? Возможно ли это? И что происходит? Я бы даже не назвал это отчаяньем.