Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Момент преображения

В тот момент, когда божественно-человеческий образ осуществляет свою посредническую функцию, духовная форма и Бог едины. По этой причине Руми может говорить о том, что пророки, посланники Бога, не являются представителями двух образов: «Поклонники образов видят два образа; когда вы уйдете от сознания образа, эти два образа суть Одно. Пока вы рассматриваете образ, он представляется вам двойным: смотрите не на глаза, а на свет, исходящий от них» [1521] Rumi, Unity of Spirit, в R. Nicholson, Rumi. Poet and Mystic, Oxford, 1995, 134. . Вы не можете различить свет десяти ламп, если смотрите на свет: «Лампы разные, но свет один и тот же: он исходит Свыше. Если вы продолжаете смотреть на лампу, вы тратите время впустую» 166. В то время как вы смотрите на образ, вы должны выйти из него, чтобы воспринять пронизывающее его божественное единство. Духовная форма лишает меня всякого образа и всего того, что образовано, и именно посредством этого «обнаженная и не обремененная образами» душа «вовлекается в преображение в единстве с Богом» [1522] Jan van Ruusbroec, Vanden blmkenden steen, 95–11. Мы следуем публикации текста в Jan van Ruusbroec, Opera Omnia, 10, ed. G. de Baere, Tielt — Turnhout, 1991, 528. . Преображение приводит меня «к образу Бога» [1523] Гийом де Сен-Тьерри, Meditativae orationes, 12, 18. . Все духовные формы хотят привести [людей] к Богу, не имеющему образа. По этой причине эти формы должны быть оставлены, так чтобы душа могла вернуться к безмерности Бога. Это оставление образов происходит на всех уровнях, но духовные авторы особенно акцентируют три способности (разум, волю и память).

Освобождение разума от образов. Если наш разум определяется конечными образами, а это неизбежно, поскольку разум познает посредством конечных образов, которые доходят до нас через чувства [1524] Иоанн Креста, Восхождение на гору Кармель, И, 3, 2. , то его следует освободить от образов, чтобы познать Того, Кто не имеет образа [1525] т Ibid., И, 12–16. . Это освобождение касается как естественных, так и сверхъестественных образов [1526] Ibid., II, 12, 3. . Поскольку оно касается естественных объектов, «даже конкретные знания, образы вещей, акты воображения и все другие представления, все формы и фигуры утрачиваются… Преображение в Боге делает душу столь созвучной простоте и чистоте Бога, в котором нет ни образа, ни воображаемой фигуры, что это приводит ее к чистоте, непорочности и освобождению от всех образов и фигур» [1527] Иоанн Креста, Духовная песнь, В, 26, 17; см. также idem, Восхождение на гору Кармель, И, 8, 5. . Должны быть удалены также и сверхъестественные образы: душа должна «также помрачиться и ослепнуть в той своей части, которая имеет отношение к Богу и духовным вещам» [1528] Idem, Восхождение на гору Кармель, II, 4, 2. . Особенно следует отказаться от внутренних образов (Иисус у позорного столба, Бог, восседающий на престоле, и так далее) [1529] Ibid., II, 12–16. . Эти размышления, образы и методы необходимы для начинающих, чтобы воспламенить душу любовью на уровне чувств. Человек должен пройти через них, не привязываясь к ним, подобно тому, как нельзя останавливаться на полпути по лестнице, возомнив, будто достиг желанной перспективы. Что же касается прочего, человеку нужно тщательно отмечать, в какой

момент освобождаешься от образов. Нельзя слишком рано обрывать процесс сообразования. Нельзя также и задерживать его, поскольку можно запутаться в образе [1530] Ibid., II, 13, 1. .

Освобождение воли от образов. Типичной проблемой воли является то, что она желает другого, но в то же время осознает, что у другого (или у другой) может быть своя внутренняя история. Воля не может «придумать» другого. До тех пор, пока она стремится к другому, она зависит от другого. Волю можно «сформировать во всяком терпении», лишь покорившись «воле своего Создателя» [1531] Гийом де Сен-Тьерри, Epistola, 68. . Воля должна быть освобождена от всего того, что не является волей Бога. Это, безусловно, означает, что душа должна полностью привести себя в соответствие с волей Бога: «Человек, о котором мы говорим, молится Богу как Богу… Он не приспосабливает Бога к себе, но себя — к Богу 7. Те, которые приводят себя в соответствие с Богом, не просят у Бога чего-либо для себя, не просят ничего, кроме самого Бога» [1532] Idem, Super Cantica, 23. . Воля хочет только того, что есть воля Божья. Воля Божья кротко и нежно ощущается волей человека, вытесняет суровость и ориентацию на себя и преобразует волю [1533] Иоанн Креста, Живое пламя любви, I, 23. Мы следуем тексту в San Juan de la Cruz, Obras Completas, eds. J. Rodriguez & F. Salvador, Madrid, 1988. . Через это преображение воли «душа в той же мере совершает в Боге и через Бога то, что Он через себя совершает в ней. Ибо воля двоих — это одна воля» [1534] Ibid., Ill, 78. . Бог и воля вдыхают друг друга, движутся на всех уровнях от одного основания к одним и тем же целям [1535] Иоанн Креста, Восхождение на гору Кармель, II, 5, 4. . В этот момент воля, отрешенная от себя, огкры- ч та исключительно воздействию Бога, не имеющего формы: «Ты сформировал волю без образа, поскольку Ты — ни образ, ни что-либо сотворенное. Твоя любовь не может заключаться в каком-то одном образе. Поэтому она также не может сформироваться во что-либо, что каким-либо способом было сформировано» [1536] Гийом де Сен-Тьерри, Meditativae orationes, 12, 17. .

Освобождение сознания от образов (форм). Все, что проходит через душу, оставляет след в памяти [1537] Иоанн Креста, Восхождение на гору Кармель, III, 7, 1. . Это касается также духовных образов, что бы ни испытал духовный человек [1538] Ibid., III, 8, 1. , будь то сверхъестественные образы [1539] Ibid., Ill, 12, 1. или духовное общение [1540] Ibid., Ill, 14, 1. . Однако Бога нельзя уловить в какую-то отдельную форму или воспринимаемую связь, равно как в какой-либо памятный образ: «У Бога нет ни формы, ни образа, постижимого для памяти. Поэтому, когда память

соединяется с Богом, она лишается образа, очертания или воображения» [1541] Ibid., III, 2, 4. . Чтобы память соединилась с Богом, она должна быть лишена образа: «Уничтожение памяти в смысле всяких образов — это необходимое условие единения с Богом: память должна освободиться и отрешиться ото всех общений и образов… Единение с Богом невозможно без полного отрешения памяти от всех образов, которые не являются Богом» [1542] Ibid., Ill, 2,4. . Вначале это опустошение памяти вызывает страх и дезориентацию, но постепенно, по мере того как Бог становится формой памяти, человек чувствует себя все более уверенно: «Не должно быть никакого страха, поскольку память свободна от образов и фигур. Поскольку у Бога нет образа и фигуры, память ощущает уверенность, отрешаясь от образов и фигур, и становится ближе к Богу» [1543] Живое пламя любви, III, 52. .