Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Герменевтическое исследование

Когда Кассиан хочет разъяснить второй аспект процесса распознавания (диакрисис), он выбирает в качестве примера толкование Писания. Рассматриваемое само по себе, Писание изготовлено из чистого золота, но в результате определенного толкования это золото может быть превращено в изображение тирана: «Нам нужно пристально всмотреться, чтобы увидеть, что никакое нечестивое толкование, навязанное чистому золоту Священного Писания, не обманывает нас драгоценным видом этого металла» [2035] Johannes Cassianus, Collationes, 1, 20 (SC 42). . Этим заявлением Кассиан выдвигает фундаментальную задачу духовной герменевтики: при определенном отношении к чтению духовный текст и его читатель априори ставятся в определенные взаимоотношения друг с другом. 1ерменев- тическое исследование проблематизирует эту читательскую позицию. Вопросы задаются тексту, акту чтения и толкованию, и измеряются перспективы чтения. Порой нет необходимости в постановке этих вопросов, поскольку сам акт чтения становится проблематичным: тексты оказываются непонятными, перспективы чтения — слишком неестественными, значения не могут быть раскрыты или пережиты. Это и есть ситуации, в которых расцветает герменевтика. Когда важные тексты из прошлого становятся непонятными, люди обращаются к герменевтике. Стоики сделали Гомера приемлемым для

эллинистического мира с помощью аллегорической интерпретации. Раввины переводили Тору в направлении повседневной практики посредством ряда герменевтических правил. Христиане предложили мессианскую интерпретацию Ветхого Завета с помощью схемы исполнения обещания. Гуманисты основали свою интерпретацию классической античности на философии. Реформаторы толковали Библию в свете того принципа, что Писание само интерпретирует себя.

Первоначально число герменевтических систем было ограничено. Специальной герменевтики требовали только Библия и классические тексты. Однако с ростом независимости различных отраслей науки, начиная с XV века, количество специализированных герменевтических систем возросло: историческая наука, изучение законов, философия — все требовало собственной герменевтики. Соответственно, расширился также и объект. Тогда как вначале герменевтика ограничивалась текстами, к этому моменту она также включает поведение людей 945, историю [2036] over de interpretatie van literatuur, Baam, 1991, 146–174. , природу [2037] F. Ankersmit, De Angelsakische hermeneutiek en de geschiedbeoefening, в Th. de Boer et al., Hermeneu- , — практически все существующее, насколько люди видят в нем смысл и хотят усвоить этот смысл [2038] tiek. Filosofische gmndslagen van mens- en cultuurwetenschappen, Meppel — Amsterdam, 1988, 121. .

Начиная с XVIII века, в ответ на раздробление на специальные виды герменевтики возникла общая герменевтика. Мейер, будучи одним из первых таких ученых, написал Versuch einer allgemeinen Auslegungskunst (1756). Но именно Фридрих Шлейермахер поставил вопрос, касающийся возможности и условий понимания (Verstehen) как такового. Начиная со Шлейермахера, изучение герменевтики расширилось и углубилось, вызвав целый поток литературы [2039] I. Bulhof, Hermeneutiek en natuurwetenschappen, в Th. de Boer et aL, ibid., 240–261. .

В рамках нескольких областей научных исследований герменевтика выполняет ряд различных функций. Порой она формирует методологический центр, иногда играет маргинальную роль. В один момент она направлена на разрушение предполагаемых связей, в другой она специально пытается восстановить систематические связи. Некоторые виды герменевтики мотивируются освободительно-критическим интересом, тогда как другие прежде всего направлены на осовременивание прошлого. Есть герменевтика, прочно связывающая себя с материальностью языка, тогда как другие пытаются высвободить значения из-под давления знаков. Некоторые виды герменевтики руководствуются идеалом разделения, другие призывают к согласованности. По трем вопросам феноменология сделала фундаментальный вклад в герменевтику: пролила свет на процесс чтения; открыла новый ракурс процесса интерпретации; исследовала раскрытие смысла другой стороны текста.

Прояснение процесса чтения

В своей феноменологии акта чтения Вольфганг Изер показал, что акт чтения по существу связан с составлением текста. В своей книге Der Akt des Lesens 150он описывает три наиболее важных вида действий читателя. (1) Читатель постоянно восстанавливает в памяти последовательные сегменты текста. Руководствуясь текстом, он читает сегмент за сегментом на фоне предшествующих и последующих сегментов текста, — процесс, посредством которого эти сегменты постоянно преобразуются. Именно это постоянное «преобразование сегментов производит эстетический объект» 851. Поскольку сам текст не формулирует видоизменения ожидаемой картины, не выражает ни того, как к этому должно относиться запоминаемое, ни того, какие ассоциации должны возникнуть, читатели должны сами «посредством синтезирующей деятельности перенести текст в свой разум» [2040] См. англ. пер.: W. Iser, The Act of Reading, Baltimore — London, 1978. 951 Cp. ibid., 197. . (2) Проходя через различные позиции, которые текст заставляет их усваивать, читатели строят свой собственный воображаемый мир. Каждый сегмент текста предлагает читателям определенный контур смысловой области, посредством которого они ставятся в определенную позицию: «Выбор точки зрения в известной степени запланирован» [2041] 552 Cp. ibid., 111–112. , а именно запланирован посредством этого наброска смысловой области, передаваемой отдельным сегментам текста. Последовательные наброски (Abschattungen) вынуждают читателя усваивать меняющиеся позиции (Einstellungen). Именно эти меняющиеся позиции дают возможность тексту отображать его различные перспективы, которые посредством их взаимодействия раскрывают горизонт осмысления: «Изменение точки зрения, представленное читателю, создает контраст между текстуальными перспективами, посредством чего они объединяются в совместные горизонты» [2042] 853 Ibid., 201. .

Читатель представляет себе воображаемый мир, рисуя его для себя. Таким образом, он «получает» значение текста, составляя его [2043] 554 Cp. ibid., 198.“ Ibid., 21. . Силой своего воображения он оказывается «в середине текста» [2044] Ibid., 108–111. : «Теперь этот процесс… дает нам возможность создавать образ воображаемого объекта, который при других обстоятельствах не имеет собственного существования… Именно потому, что он не имеет собственного существования, и поскольку мы воображаем

и создаем его, мы фактически находимся в его присутствии, а он — в нашем» [2045] Ср. ibid., 139. . Смысловая область представляется читателю по мере того, как он рисует ее. Здесь «устраняется разделение на субъект — объект» [2046] Ibid., 140. . Эти три упомянутых выше вида деятельности показывают, как читатель и текст преобразуются друг в друге, — преобразование, которое происходит только тогда, когда представляется текст. «В тот момент, когда мы уделяем внимание тексту, озвучиваем или выражаем его, он становится представленным текстом, деятельным и живым» [2047] Е. Bruner, Experience and its Expressions, в The Anthropology of Experience, eds. V. Turner & E. Bruner, Urbana — Chicago, 1986, 11–12. . Текст оживает, когда его представляют. Его уже нельзя определить исключительно как объективную вещь, отделенную от- читателя. «В рамках феноменологически ориентированной эстетики литературный текст должен рассматриваться как комбинированное действие оперативных структур, которые являются взаимосвязанными и которые читатель актуализирует при чтении для того, чтобы создать смысл посредством действия меняющихся схем» [2048] W. Iser, In het licht van de kritiek, в De wetenschap van het lezen. Tienjaar theorie der literaire receptie, trans. & expl. M. Buursink, K. Hupperetz et al, Assen — Amsterdam, 1978, 183. .