Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Согласно опыту многих художников, в творческом процессе происходит нечто необыкновенное. Поэты называют это «вдохновением»: «Ты пишешь что-то, что, — по крайней мере, когда оно удается, — далеко превосходит твои

собственные намерения. Это религиозное переживание. Было бы глупо это отрицать», — сказал Жан-Пьер Рави в одном интервью [655] 850 В еженедельнике Tmuw, 23 января 1999 г. . У художников есть такой опыт: в тот самый момент, когда картина, — во всяком случае, по всем канонам искусства, — кажется, вот-вот достигнет завершения, она ускользает от художника. Что-то большее, чем создание картины, вмешивается в этот процесс: «Во всяком случае, в том, что воспринимается чувствами — в форме, цвете, языке или звуке, ощущается некое измерение, которое нельзя просто свести к этим элементам. Произведение искусства ускользает как от своего творца, так и от своего зрителя. Дает о себе знать какая-то неизвестная реальность, над которой никакое человеческое существо не властно. Можно назвать это благодатью» [656] F. Maas, Kunst, schoonheid en het religieuze, в Speling 50, 1998, № 3, 7. . Имеется некий «избыточный компонент», который (за пределами ограничений ремесла, однако пользуясь его методами и приемами) одушевляет произведение искусства. Жан-Мишель Альберола: «Картинам нужно так много времени, чтобы возникнуть, что я чувствую себя вынужденным благодарить само искусство живописи за их рождение… Речь о том, что нужно благодарить Бога; я благодарю искусство живописи. Вот и все» [657] Цитируется Д. ван Спейбруком в D. van Speybroek, WUgeeft zielaan ееп kunstwerk? в Speling50, 1998, № 3, 28. «Спасибо» (исп.). — Прим. пер.** «По обету» (лат.). — Прим. пер. . Для Жана-Мишеля Альберолы искусство — это благодарение, и это он выражает в своей живописи. «Крупными красивыми буквами, как что-то из другого времени, он пишет кистью слово GRACIAS*. Другие холсты он подписывает Ex-votd** — четкими большими красными буквами» [658] Ibid., 29. .

Вовлеченность

Интерпретирующий поиск того, о чем сообщает произведение искусства, а также благоговение и признательность как за то, что зрителю явлено, так и за то, что от него ускользает, — все это основывается на допущении «диалогичности», которая в христианской духовности имеет троичную структуру и глубоко связана с личностью Христа. «Наслаждение красотой, с точки зрения христианства, предполагает экзистенциальную вовлеченность в даруемое Богом освящение того, что воспринимается чувствами. Это означает быть в общении с божественной жизнью любви, обнимающей всю реальность, а также и то, что воспринимается чувствами. Наслаждаться красотой значит быть основательно вовлеченным в ту религиозную убежденность, что Бог заботится об этом мире и пронизывает его» [659] F. Maas, ibid., 17–18. .

Ключевое понятие тут — «вовлеченность». Эта вовлеченность, возникающая через восприятие, охватывает целый спектр значений: от простой

«заинтересованности» до глубокой «растроганности»: любопытство, удивление, восхищение, ошеломленность. Когда люди рассказывают, как на них действует искусство, они почти всегда говорят, что оно делает их совсем другими людьми [660] C. Benson, The Absorbed Self. Pragmatism, Psychology and Aesthetic Experience, London, 1993. . Искусство выявляет более глубокие слои личности. Переживание человека, рассматривающего какую-то картину в состоянии духовной вовлеченности, столь глубоко и сильно, что он начинает смотреть на самого себя совсем иначе, чем в повседневных условиях [661] H. Mertens, Ook schoonheid is een naam voor God. Kunst als bron van theologie, в Collationes 26, 1996, 227–249. . Заинтересованность, затронутость — это исходный момент. Он приводит в движение фундаментальные душевные слои зрителя картины. На другом конце спектра — «восторг», «восхищение», «отдание себя чему-то большему, чем ты сам. Это не просто разрядка внутренней напряженности. Затрагивающий нас шедевр признается нами в качестве чего-то большего, чем мы, чего-то такого, чему мы можем отдаться» [662] N. Frijda, De emoties, Amsterdam, 19932, 373. .

Библиография

Art Meets Science and Spirituality, London — New York, 1990.

Art Meets Science and Spirituality in a Changing Economy, eds. C. Tisdall el al, ‘s-Gravenhage— Amsterdam, 1990.

BaggleyJ., Doors of Perception. Icons and Their Spiritual Significance, Crestwood (New York),

1995.

Benevent М., Entre science et spiritualite. Eindispensable renouveau, Nimes, 1992.

Bostrom L., The God of the Sages. The Portrayal of God in the Book of Proverbs, Stockholm, 1990. Brughetti F., Estetica espiritual, Buenos Aires (Argentina), 1991.

Capra F. & Steindl-Rast D., Belonging to the Universe. Explorations on the Frontiers of Science and Spirituality, San Francisco, 1992- Constable G., Culture and Spirituality in Medieval Europe, Aldershot — Brookfield (Vermont),

1996.

Eaten J., The Contemplative Face of Old Testament Wisdom. In the Context of World Religions, London — Pliladelphia (Pennsylvania), 1989.

Degeest verbeeld, в Speling 50, 1995, № 3.

KardongT., The Benedictines, Wilmington (Delaware), 1988.

Kardong Т., Commentaries on Benedict’s Rule, Richardton (North Dakota), 1987.

Maas F., Schoonheid vraagt от goedgezelschap, Vught, 1997.

Nasr S., Islamic Art and Spirituality, Ipswich — Albany, 1987.

Neglected Wells. Spirituality and the Arts, ed. A. Murphy & R. Cassidy, Blackrock (Colorado)— Dublin, 1997.

Ondememerschap en spiritualiteit, в Speling 45, 1993, № 4.

Quantum Questions. Mystical Writings of the World’s Great Physicists, ed. K. Wilber, Boulder— London,1984.

Rad G. von, Weisheit in Israel, Neukirchen — Vluyn, 1970.

Sacred Interconnections. Postmodern Spirituality, Political Economy, and Art, ed. D. Griffin, Albany, 1990.

Sheldrake R. & Fox М., Natural Grace. Dialogues on Science and Spirituality, London, 1996.

Spirituality and the Artist, в The Way Supplement, № 66, 1989. // Spirituality and Culture, в The Way 25, 1985, № 3.

Vogue A. de, Ce que dit saint Benoit. Une lecture de la regie, Begrolles-en-Mauges, Maine-et- Loire, 1991.

Vogue A. de, Etudes sur la regie de Saint Benoit. Nouveau recueil, Begrolle-en-Mauges, Maine- et-Loire, 1996.

De vormkracht van spiritualiteit, в Speling 40, 1988, № 3.

Реформация [663] В широком смысле, безотносительно к лютеровской Реформации. — Прим. пер. — это сложный процесс, в котором взаимодейст вуют три момента: 1) обращение к прошлому, которым всякая реформация питается и оправдывается; 2) оценка настоящего; 3) герменевтическое опосредование между тем и другим. В зависимости от того, какой из этих моментов подчеркивается, говорят о возвращении к источникам (возрождение, реставрация), об обновлении (аджорнаменто [664] «Прилаживание к повседневности» (итал.). — Прим. пер. , приспособление, модернизация) или о переосмыслении (обновление, перетолкование, возобновление, преобразование).

Обращение к прошлому. В иудео-христианской традиции наиболее древней была реформация Иосии (639–609 гг. до н. э.), начавшаяся в тот момент, когда в храме была «обнаружена» книга Торы, так называемая «вторая Тора», («Второзаконие»), Иосия хотел возвращения традиционных ценностей: единения вокруг Сущего и сопутствующей этому централизации культа. Другой пример — духовность Нагорной проповеди. Иисус определенно заявляет, что Он не намерен менять текст Торы (Мф 5:17–19), но стремится лишь к такому переистолкованию Писания, которое сделало бы возможным читать Писание, выйдя за пределы законнической интерпретации (Мф 5:20). Иисус делает такое чтение (Мф 5:17) возможным разными способами: разоблачая источник нарушения заповеди (Мф 5:21–22,27-28 и т. д.), расширяя границы заповедей (Мф 5:33–34, 38–39 и т. д.), вновь возвращаясь к ситуации до Моисея (Мф 12:1–8; 19:8), либо взывая к человечности, которая превосходит любые религиозные заповеди (Мф 12:9-12). Нагорная проповедь реформирует иудейскую духовность, исходя из собственно иудейского происхождения этой духовности. Подобное возвращение к источникам мы наблюдаем в Реформа- ции [665] Здесь и далее Реформация протестантская пишется с прописной, а реформация вообще — со строчной буквы. — Прим. пер. , которая читает Писание на его оригинальных языках, и в орденах, которые возвращаются к первоначальному монашескому Уставу.