Гюнтер Рормозер - Кризис либерализма

Либерализм, выступающий как либертаризм, не располагает знанием истины. Для него есть только мнения. А поскольку нет более масштабов и критериев для качественного различения разных мнений, все мнения оказываются в равной степени подходящими и оправданными.

Такова новая ситуация: соответствие какого-то мнения истине и знанию не может быть более предметом суждения и оценки. Вынести решение на этот счет не считается возможным. Эта поздняя форма либерализма эмансипируется от вопроса об истине. Если сформулировать ту же мысль заостренно: она эмансипируется от истины как таковой.

Тогда путь от анархии до тирании становится уже и так долог. Тоталитарные системы ХХ века появились ведь у нас не как гром среди ясного неба. Они не были также результатом заговоров отдельных непросвещенных лиц, каких-то конспиративных соглашений. Тоталитарные системы имели определенное историческое происхождение, которое теснейшим образом было связано с безразличием позднего либерализма к истине и ценностям.

Предпосылкой возникновения тоталитарных систем был распад, кризис буржуазного общества. Вне кризиса либерализма

20-х годов происхождение тоталитаризма понять невозможно. Томас Манн описал в своем известном романе "Доктор Фауст", как гениальный художник сам жертвует своей свободой. Писатель усматривал причину этого в том, что вследствие субстанциального опустошения свободы художник впадает в состояние творческого бессилия, он становится бесплоден.

Свобода становится бессодержательной. Внутренний процесс опустошения свободы делает невыносимой для человека такую свободу. Иными словами: когда свобода превращается во всеядность, она становится невыносима.

Означает это следующее: чтобы правильно понять проблему фундаментализма и свободы, фундаментализма и либерализма, нужно видеть не только опасность догматического фундаментализма, но также и опасность, которая исходит от формально истолкованной свободы.

Конец свободы наступает не только в результате господства каких-то враждебных сил, подавляющих свободу. Конец свободы может наступить также и вследствие эволюции самой свободы. Ныне во всем западном мире мы стали свидетелями того, как начинает проявляться невыносимая пустота свободы, ее бессодержательность. Показателем этого является наша молодежь. У этой молодежи возникают проблемы, как вести себя в условиях формальной свободы.

Конец свободы бывает не только результатом победы фундаментализма. Сама свобода тоже может привести к собственной гибели и породить фундаментализм. Существует процесс взаимных переходов между догматическим фундаментализмом, с одной стороны, и самоликвидацией опустошенной свободы - с другой, когда люди теряют связь со всяким сообществом, ведомым определенным авторитетом. Это диалектический процесс, он присущ эпохе Нового времени с давних пор, но ныне начинает проявляться в особенно гипертрофированной форме.

Поэтому в Германии растущим спросом пользуются секты. Люди надеются найти в сектах осуществление своих желаний, предмет своего поиска. Можно осуждать, что у этих людей именно такие желания, но призывами и просветительством невозможно воспрепятствовать вступлению людей в секты. Можно заклеймить эти секты, но это тоже сути дела не изменит.

При либеральном самосознании следовало бы позволить каждому искать недостающие ему истину и авторитет там, где их предлагают. В сектах существуют свои догмы и авторитеты, но там устанавливается и подчинение индивида этим авторитетам. Оставаясь верными своей логике, либералы даже не могут упрекать членов секты в добровольном подчинении авторитетам, ибо каждый индивид волен отказаться от свободы, если он этого хочет.

Если свобода - в либеральном понимании - не включает в себя также права на заблуждение, то это уже не либерализм. Свобода заниматься саморазрушением, в конечном счете даже свобода покончить жизнь самоубийством тоже принадлежат к свободам, которыми располагает современный человек.

Но как нам защитить свободу, зная об опыте тотальной ликвидации свободы в нашем веке? И что такое свобода? Какого рода свобода оказалась в кризисе? Бытующая в обществе семантика трактует свободу как самоосуществление индивида. Какая инстанция вправе вводить ограничения свободы?

Вопрос о нормах и ценностях оказался в нашем обществе выхолощен. Считается, что каждый человек имеет право сам выбирать себе ценности. И почему, собственно говоря, должен индивид, редуцированный до его эмпирического статуса, подчиняться общим нормам? Если не существует общеобязательного, общезначимого ответа на этот вопрос, то анархический самораспад общества, по сути дела, будет запрограммирован.

Наше свободное правовое государство и успешно функционирующее социальное государство могут защитить только фундаменталисты. Парадокс, но это именно так. Это государство конституировано на основе ценностей. И само государства, и каждый гражданин обязаны следовать определенным ценностям.

Европейская история есть история свободы, такова была идея Гегеля.

1. Величие Европы состоит в уникальном и выдающемся вкладе европейской культуры в понимание свободы и ее осуществление. Если мы откажемся от свободы, составляющей цель европейской истории, и уступим абстрактному отрицанию свободы со стороны любого фундаментализма, тогда мы оборвем последнюю нить, связывающую нас с европейской историей.

Фундаментализм не может быть ответом на либерализм, переродившийся в либертаризм. Ибо фундаментализм видит угрозу и опасность в самой свободе.

2. История свободы в Европе имеет свою основу и опору в христианстве, отмечал Гегель. Гегель считал, что христианство представляет собой величайшую революцию во всемирной истории. Подлинно глубокое понимание свободы наступило лишь в христианстве. Меру прогресса Гегель видел в степени осознания свободы.

Политическое осуществление свободы возникло на основе ее теологического осмысления. Этот путь шел через Реформацию, через современное правовое государство, через развитие гражданского общества. Все эти формы получили со стороны Гегеля поддержку, встретили его положительное отношение. Реформация - "знамя свободы", и все мы маршируем под этим знаменем. Меня не свернут с этого пути никакие фундаменталисты и модернисты.

Без освоения реформаторского наследия христианства и внесения соответствующих изменений в православие невозможно себе представить и развития России по пути свободы.

3. Гегель считал, что эта свобода, обретенная благодаря Реформации, предполагает в качестве предпосылки признание авторитета христианской истины. Только при условии авторитета истины свобода имеет определенное основание, фундамент. Имеется в виду истина, как понимал ее Лютер в духе свободы и веры. Только этот шаг ведет в эпоху Нового времени к развитию современного общества и правового государства.