Амит Госвами - Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир

Это распространенное заблуждение обусловлено тем, что Демокрит считал все сущее представляющим собой движение атомов в пустоте, однако при этом упускают из виду, что в действительности, атомы Демокрита были не атомами материи, а атомами опыта, так что, по справедливости, его философию следовало бы называть идеалистическим атомизмом. Как ни удивительно, но на самом деле подлинно материалистическая философия возникла не на Западе, а на Востоке. — Прим. пер.

Подвесная абстрактная скульптура из проволоки и листового металла либо пластика. — Прим. пер.

Эта цитата взята в отрыве от контекста. В действительности, Дж. Экклз отрицает не существование сознания, а то, что сознание является свойством мозга, — именно ему принадлежит идея мира сознания, отдельного от материального мира и взаимодействующего с определенными зонами мозга на квантовом уровне (См.: С. Popper & J. Eccles, The Self and Its Brain). — Прим. пер.

К счастью (а может, и к несчастью), в русском языке таких этимологических экскурсов не требуется, и слово «сознание» буквально означает «совместное (или разделяемое) знание». Древнегреческие философы говорили, что сознание — это та часть субъективного опыта, которая может разделяться в общении; греческое слово «сознание» ( suneidesis) буквально означает «совместное вспоминание». Некоторые антропологи прослеживают происхождение слова consciousness (сознание) к слову conscience (совесть), которое первоначально относилось к божественному всеведению (мысли человека могут быть скрыты от других людей, но не от богов). Но если сознание — это «совместное знание», то о чем? Если о независимом от людей мире, какова бы ни была его природа, то да, здесь, пожалуй, не обойтись без нелокальных связей. Но если речь идет о диалогически и интерсубъективно конструируемом пространстве мира (Уилбер), то никакой нелокальности не требуется, и тезис монистического идеализма становится самоочевидным. Но, с другой стороны, как показали работы Терри Винограда, к конструированию собственного пространства мира способны и классические компьютеры. — Прим. пер.

Первоначально Планк говорил о «квантах действия». Существуют предположения, что он заимствовал эту идею из психологии деятельности. — Прим. пер.

В действительности, этот пример не может служить иллюстрацией квантовой природы света, поскольку то, что мы видим, не является однозначным отображением внешнего мира (как следовало бы из так называемой «теории отражения»). Сами оптические рецепторы могут хранить данные дольше, чем доли секунды, и видимая фрагментарность удаляющегося объекта обусловлена не их свойствами, а свойствами мозга, частью которого является сетчатка глаза. Даже в почти полной темноте глаза улавливают избыточное, а не недостаточное количество фотонов, однако мозг командует сетчатке, что именно ей следует воспринимать, вызывая торможение всех нейронов сетчатки, кроме тех, что воспринимают ожидаемую информацию; в результате в зрительные отделы мозга в каждый данный момент поступает разностный сигнал. Одним из обеспечивающих это механизмов является краевое торможение; поэтому для целостного восприятия объекта особенно важна четкая граница фигура-фон. Если эта граница становится размытой, изображение объекта распадается на фрагменты. — Прим. пер.

С физической точки зрения, главная нелепость этой фантазии (и других, подобных ей), которой не замечают ни читатели, ни зрители, состоит в том, что герои путешествуют на уменьшенном с помощью уплотнения подводном аппарате по кровеносной системе человека. Поскольку масса материальных объектов определяется массой ядер атомов (масса электронов ничтожно мала), то после уплотнения вес аппарата с экипажем остается прежним. Представьте себе путешествие по кровеносной системе микроскопического объекта весом в несколько тонн! — Прим. пер.

А эта фантазия куда менее нелепа, и, чисто теоретически, даже потенциально осуществима. Все проблемы возникают от предположения, что двойственность волна-частица существуют реально и независимо от наших методов наблюдения и описания (с этим связана так называемая «проблема измерения»). Согласно новейшей физике, квантовый объект имеет, строго говоря, отличную от нуля вероятность нахождения в любом месте Вселенной, и его «перемещение», в принципе, можно рассматривать как распространение волны вероятности (к которому не применимы понятия пространства и времени). — Прим. пер.

Это лишь один из вариантов интерпретации «физического смысла» проблемы измерения. Есть и другие решения, позволяющие избежать «редукции волновой функции» (или «схлопывания» волнового пакета), но все они исходят из допущения реальности дуализма волна-частица. Это лучше всего иллюстрирует знаменитый парадокс «кошки Шрёдингера»: кошку сажают в ящик с механизмом, который по команде «атомных часов», фиксирующих события радиоактивного распада, впускает ядовитый газ. Поскольку события распада непредсказуемы, то с точки зрения квантовой механики до того, как мы проводим измерение (открываем ящик), кошка одновременно жива и мертва. Наиболее радикальный выход из ситуации принадлежит Бору, который предложил считать, что квантовая механика определяет только соотношение между измерениями, и ничего не говорит о реальности квантового объекта между измерениями (так называемая «Копенгагенская интерпретация квантовой механики»). Эта интерпретация буквально означает, что если мы осуществляем определенные экспериментальные процедуры («приготавливаем» квантовый объект), то квантовая механика точно предсказывает результаты измерения этого объекта с помощью других определенных экспериментальных процедур — но не более того. Развитием этого подхода стала предложенная американским физиком Чью и широко применяемая в современной физике теория S-матрицы, согласно которой все происходящее в квантовом мире представляет собой «черный ящик», однако, зная «входные» параметры этого «ящика», можно, используя математический формализм, сходный с формулами для рассеяния абсолютно упругих тел, точно предсказывать его «выходные» параметры. — Прим. пер.

Но Бор в своих философских выводах шел еще дальше. Как видно из его полемики с Эйнштейном, он говорил о дополнительности методов описания, а не реальных качествах квантовых объектов, которые он считал недоступными пониманию на уровне «физического смысла», то есть трансцендентальными. Девиз, написанный на нобелевском гербе Бора, гласил: «Противоположностью банальной истины является ложь, но противоположностью глубокой истины может быть столь же глубокая истина». — Прим. пер.