Эрибон Дидье - Мишель Фуко

Профессор Анри Барук [225] Анри Барук (1897–1999) — французский биолог, психолог и социолог. также обрушит на голову Фуко гром и молнии. Выдающийся психиатр будет из статьи в статью, из книги в книгу, на каждой лекции и на каждой конференции твердить о разрушительной роли Фуко, который станет для него навсегда подстрекателем, вдохновителем «антипсихиатрии», вождем «некомпетентных лиц», замахнувшихся на гуманистическую и «освободительную» медицину, основанную Пинелем [226] См., например: Baruk H. La Psychiatrie sociale. PUF, 1974. .

Фуко признает интересным новое прочтение книги. После 1968 года он сблизится с «антипсихиатрическим» движением и время от времени будет встречаться с его представителями. Однако его не мог не раздражать инфантилизм некоторых радикалов. Сближение с «антипсихиатрами» будет идти в кильватере вслед за другим предприятием Фуко: в 1971 году он создаст «Группу информации о тюрьмах» (ГИТ). Его вовлеченность в борьбу, развернувшуюся вокруг психиатрических клиник, никогда не достигнет уровня заинтересованности проблемами пенитенциарных учреждений. Он не станет непосредственно участвовать в акциях движения. Оставаясь в стороне, Фуко ограничится лишь выражением общего одобрения [227] Castel Я Цит. изд. Р. 47. . Тем не менее он не раз встретится с Купером и Базаглием. В 1976 году благодаря Фуко Купер будет приглашен в Коллеж де Франс с серией лекций. В 1977 году они оба примут участие в дебатах, организованных Жан-Луи Файе под эгидой журнала «Change» [228] La folie епсегсе1ёе. Dialogue sur Penfermement et la räpression psychiatrique. Change. № 32—336. 1977. . Фуко поддержит перевод на французский язык трудов Томаса Шаша, войдет в группу институциональной критики, основанную радикальными итальянскими психиатрами, и напишет статью для коллективного сборника «Crimini di расе», чтобы поддержать Базалья, столкнувшегося с итальянским правосудием. Среди авторов сборника — Сартр, Хомский, Кастель… [229] Einaudi, 1973 (французский перевод: PUF, 1980). Но, даже если Фуко откликался лишь а minima, как говорит тот же Кастель [230] Castel R. Цит. изд. P. 45. , на зов «антипсихиатрического движения», он все же признавал его необходимость. Через несколько лет, вспоминая пережитое, Фуко объявит «важные перемены, произошедшие в психиатрии», результатом «особых локальных войн» [231] Foucauit Μ. νέήίέ et pouvoir. Цит. изд. P. 25. .

«Пересмотр» книги Фуко может быть оценен по-разному. Можно, соглашаясь с Робером Кастелем, «интерпретировать его как обеднение» смысла, создававшегося широкой палитрой регистров, что позволяло говорить о книге как о «структуралистской истории»: она объединяла элементы разных уровней — экономики, институций, политики, философии, науки, приобретавшие особое звучание. И вдруг оказалось, что эта книга служит всего лишь выявлению механизмов подавления: «Размах теоретического вклада и тонкость анализа ситуаций сводятся к нескольким упрощенным формулам и аргументации, бесконечно воспроизводящейся эпигонами: повсюду и всегда есть только подавление, насилие, произвол и изгнание» [232] Castel R. Цит. изд. Р. 45. . Возможно, обеднение, но одновременно и выявление точки крепления, объединившей все то, чем Фуко занимался в те годы и будет заниматься впоследствии: понятия «власти» и пары «знание — власть». После 1970 года Фуко будет смотреть на свои старые работы именно под этим углом зрения. «То, что всплыло, — признается он Дучо Тромбадори, — словно написанное симпатическими чернилами и проступившее благодаря подходящему реактиву, было словом ВЛАСТЬ» [233] Trombadori D. Colloqui con Foucault. P. 77–78. Цитата дается по французскому оригиналу. .

Диссертация Мишеля Фуко нашла вдумчивых читателей еще до того, как была опубликована. Рукопись ходила по рукам. Конечно, Луи Альтюссер ознакомился с ней одним из первых — и одобрил. А затем передал труд Жюлю Вюйемену, возглавлявшему в то время отделение философии в университете Клермон-Феррана. Они знали друг друга давно. В 1939 году оба стали студентами Эколь Нормаль, хотя Альтюссер был на два года старше Вюйемена. Но их знакомство было прервано: Альтюссера мобилизовали, и он провел пять лет в концентрационном лагере в Германии. Однако после войны они снова встретились. Став «кайманом», Альтюссер много раз приглашал Вюйемена читать лекции студентам. Как уже говорилось, Фуко получил место в Лилле именно благодаря этой дружбе. Вюйемен также хорошо знал Мерло-Понти. Вплоть до начала пятидесятых годов он был близок с экзистенциалистами и марксистами. Диссертации, представленные им к защите в 1948 году, несут печать этого двойного влияния. Одна из них называлась «Опыт о значении смерти», а вторая — «Бытие и работа». Он сотрудничал с «Temps modernes», где публиковал исследования по эстетике.

В пятидесятые годы Вюйемен изменился и, хотя дружеские связи с Мерло-Понти сохранились, круг его интересов стал иным. Он углубился в философию науки, в математику, логику… Иными стали, по всей видимости, и его политические взгляды. Уважение, которое испытывали друг кдругу Альтюссер и Вюйемен, не пошатнулось, несмотря на то, что их дороги разошлись. Еще не наступил 1968 год, и французские университетские круги пока не были захлестнуты политическими и идеологическими раздорами, которые вскоре рассекут их на две части.

В 1951 году Вюйемен получил место в университете Клермон-Феррана. Этим он был обязан Мерло-Понти. Автор «Гуманизма и террора», уезжая из Лиона в Париж, где его ждало преподавание в Сорбонне, хотел, чтобы освобождающееся место занял его ученик и друг. Однако университетские интриги сорвали этот план. Тогда Мерло-Понти лично отправился в министерство с просьбой найти вакансию для Вюйемена. Через некоторое время Вюйемена примял чиновник, отвечавший за высшее образование. Вот что он заявил: «Мы нашли для вас место в Клермон-Ферране. Речь идет о кафедре психологии. Но есть одно условие: вы должны там жить». Вюйемен согласился и вскоре обосновался в столице Оверни. Он прибыл туда одновременно с несколькими другими профессорами, отправленными министерством в Клермон-Ферран с целью расшевелить университет, впавший в спячку. Среди них были историк Жак Дроз и эллинист Франсис Виан. На протяжении нескольких лет Вюйемен преподает психологию, затем — начинает читать курс философии и становится главой философского отделения. Придерживавшийся строгих академических принципов, он больше всего ценил серьезный подход к делу и прежде нсего заботился о поддержании высокого уровня преподавания. Поэтому он задался целью собрать вокруг себя блестящие умы и превратить отделение в своего рода экспериментальную лабораторию. В поисках молодых талантов он забрасывает сети в Эколь. И вылавливает Мишеля Серра, Мориса Клавлена, Жана-Клода Парианта, Жана-Мари Бейсада… Все они сделают прекрасную карьеру: Серр, Клавлен и Бейсад будут преподавать в Сорбонне и Нантере, а Париант возглавит в Клермоне комиссию по присвоению звания агреже. Вюйемен намеревался также заполучить Альтюссера, но тот из-за психологической нестабильности предпочел не покидать заповедной территории Эколь Нормаль.