Константин Циолковский - Космическая философия

Количество той и другой энергии, то есть полная их сумма, неизменно и бесконечно: не только вследствие бесконечности вселенной, но и по причине возможного непрерывного уплотнения материи. От него происходит сила, от силы — движение, или очевидная энергия. Поэтому материя, сила, притяжение и энергия, в сущности, одно и то же. Нет материи без энергии, и не может быть энергии без материи. Также где есть чувство, там должна быть и материя. И наоборот — где есть материя, там есть и чувство, то есть жизнь. Выходит, что жизнь везде. Только она очень разнообразна в количественном отношении. Насколько разнообразны числа, настолько же разнообразна по напряжению и жизнь.

Итак, вся вселенная и все ее части живы, хотя и по-разному — в отношении силы или количества.

Каждая частица вещества живет по-разному, в зависимости от окружающих и влияющих на нее частиц: одна жизнь у водорода, другая — у частицы золота, третья — у частицы воды, четвертая — у растительной клеточки, пятая — в клетках животного, шестая — в клетках высших существ, и так до бесконечности.

Когда движение свободно и прямолинейно, то движущиеся частицы, в силу благоприятных условий положения, направления и скорости, сливаются в одну, как бы «планетную» группу. Тогда скорость центра тяжести системы уменьшается сообразно увеличению общей массы. Так, скорость всех известных атомов в парообразном состоянии обратна квадратному корню из их масс. Например, массы: 100 64 49 25 6 1 скорости: 1/10 1/8 1/7 1/5 1/4 1. Имеется в виду, конечно, прямолинейная, или поступательная, скорость центра.

Я показывал ранее, что с точки зрения механики это так и должно быть. Скорость известных нам атомов изменяется примерно от нескольких метров до нескольких верст в секунду — в зависимости от их массивности и температуры. А так как существуют частицы всевозможной массы — от нуля (предел) до определенной величины, то и скорости центров также разнообразны. Мы имеем в виду поступательную, или прямолинейную, скорость. Вращательная же, которая все более и более приковывает вещество к месту, то есть криволинейная скорость истинных элементов материи, может быть одной и той же.

Когда материя разлагается на мельчайшие массы, то получаются громадные прямолинейные скорости. Тут преобладает энергия, а не масса. Чем глубже разложение, тем это преобладание поразительнее. В пределе такая материя представляет одну энергию. Чем же массивнее ее частицы, тем заметнее материальность, то есть масса, и незаметнее энергия прямолинейного движения, хотя внутриатомная остается такой же громадной. Вот почему ввиду несовершенства орудий измерения современный ученый разделил сущность вселенной на массу и энергию. В математическом смысле это неверно. Как бы ни была велика энергия, но без массы она немыслима. Энергия есть та же масса и может опять дать ее, то есть известное нам вещество, если произойдет соединение (синтез) элементов.

Чем сложнее атом, то есть чем он массивнее, тем прямолинейное его движение слабее, тем, следовательно, меньше упругость, потому что она зависит от величины поступательного движения. А чем меньше упругость, тем более преобладает притяжение и, стало быть, больше плотность вещества, которое состоит из атомов или молекул.

Описанные нами свойства материи (притяжение разных родов, соединение, разложение и зависимость упругости материи от поступательной скорости и сложности частиц) объясняют механическую сторону вселенной, ее периодичность, то есть непрерывное погасание и возрождение солнц и планетных систем. Благодаря этому, в общем, состояние вселенной никогда не изменяется, она никогда не умирает, не погасает, а вечно цветет солнцами, планетами и жизнью. Она вечно юная или мужественная — в полном расцвете своих сил. Она бессмертна не только в отношении постоянства материи и сил, но и в отношении всегда бурной ее жизни — органической и неорганической.

Теперь мы можем объяснить непрерывное возникновение и непрерывное угасание солнц, то есть постоянство механической жизни или вечной кипучей деятельности вселенной (см. мои труды: «Монизм», «Образование солнечных систем», «Любовь к [самому] себе» и другие).

25 августа 1933 г.

В Млечном Пути сотни миллиардов солнц. В известной вселенной миллионы млечных путей. В ней, значит, миллионы миллиардов солнц.

Третья доля известных нам солнц суть двойные или многократные, то есть они имеют блестящих спутников. Если они остынут, то получится планетная система.

С другой стороны, всякая планетная система имела когда-то блестящих спутников, потому что в прошлом планеты были солнцами и теперь только остыли с поверхности. Таким образом, планетные системы ничем не отличаются от многократных солнц. Нет в сущности ни их, ни планетных систем, а есть просто солнечные системы. Отличаются они лишь количественно: массой и температурой. Одни солнца имеют больших спутников, не успевших остыть. Они своей массой колеблют спектральные линии, и существование их очевидно. Другие имеют малых спутников, успевших остыть и по своей малой массе не могущих сдвинуть спектральные линии. Идя от больших блестящих спутников к малым и далее, мы должны встретить солнца с чрезвычайно малыми спутниками и даже с нулевыми, то есть совсем без спутников.

Как мы видим, все солнечные системы подобны и потому образовались одинаково: все они на известной степени своего развития имеют планеты. Простота и единство вселенной заставляют принять это положение за наиболее вероятную истину. Число планет можно считать не меньше числа солнц. Так что известная вселенная содержит не менее миллиона миллиардов планет.

Оно состоит в том, что солнца и планеты хотя и разрушаются, но на их месте возникают новые, так что вечно горят небесные огни, вечно освещают бесчисленные планеты и рождают жизнь.

Вселенная остается в одном и том же виде. Как сама она, так и ее огни бессмертны. В своих трудах я доказывал это обстоятельно, но здесь могу привести только краткие доводы.

Одно из двух: либо вселенная вечно горела, либо когда-то была темна и зажглась только лишь в наше время.

Если первое, то она и навсегда останется такою: что существует бесконечность, то не может исчезнуть. Если же когда-нибудь она была темна и мертва, то, стало быть, темное и мертвое способно возникать, то есть идти к свету и жизни. В таком случае, нам не страшна смерть вселенной. Раз она имеет способность смерть заменять жизнью, то это должно повториться.

Можно ли допустить по второму предположению, что она была мертва целую бесконечность, а потом загорелась всего только один раз? Но это опять немыслимо: тьма, существующая бесконечно, останется тьмою. Значит, нужно допустить, что оживление вселенной было не один раз и мы переживаем только период, повторявшийся бесчисленное множество раз в бесконечном прошлом.