Грегори Бейтсон - Экология разума

Но свинья - это еще не жаркое. Сейчас у нас есть кибернетика, есть теория игр, есть начальное понимание сложных систем. Но любое понимание может быть использовано для разрушения.

Я думаю, кибернетика - это самый большой кусок, который человечество откусило от плода Древа Познания за последние 2000 лет. Однако большинство таких кусков оказалось совершенно несъедобным - как правило, по кибернетическим причинам.

Кибернетика обладает внутренней целостностью, что может помочь нам не дать ей соблазнить нас на еще большее безумие, но мы не можем рассчитывать, что она убережет нас от греха.

Например, сегодня государственные департаменты некоторых стран используют теорию игр и компьютерную симуляцию как способ принятия внешнеполитических решений. Сначала они идентифицируют то, что кажется правилами игры в международных отношениях. Затем они рассматривают географическое и национальное распределение сил, вооружений, стратегических пунктов, поводов для недовольства и т.д. Затем они просят компьютер рассчитать, каким должен быть наш следующий ход, чтобы наши шансы проиграть игру были минимальными. Компьютер скрежещет, тужится и выдает ответ, после чего возникает искушение подчиниться компьютеру. В конце концов, если вы следуете компьютеру, на вас ложится несколько меньшая ответственность, чем при использовании собственного разума.

Но, следуя совету компьютера, вы самим этим шагом утверждаете, что поддерживаете правила игры, введенные вами в компьютер. Вы подтверждаете правила этой игры.

Без сомнений, нации "по другую сторону" также имеют компьютеры, тоже играют в подобные игры и подтверждают правила игры, введенные ими в их компьютеры. В результате появляется система со все более и более жесткими правилами международных отношений.

Осмелюсь утверждать, что в изменении нуждаются правила международных отношений. Вопрос не в том, что нам лучше сделать в рамках существующих правил. Вопрос в том, как нам уйти от тех правил, по которым мы действовали в течение последних десяти или двадцати лет либо даже со времен Версальского договора. Проблема состоит в изменении правил. Но в той степени, в какой мы позволяем нашему кибернетическому изобретению - компьютерам - заводить нас во все более и более жесткие ситуации, мы фактически злоупотребляем первым обнадеживающим успехом с 1918 года.

Конечно, в кибернетике есть и другие скрытые опасности, многие из которых по-прежнему неизвестны. Например, мы не знаем, какие эффекты могут последовать за компьютеризацией всех правительственных досье.

Однако есть уверенность, что в кибернетике также таятся способы достижения нового и, возможно, более гуманистического подхода, способы изменения нашей философии власти, способы увидеть нашу собственную глупость в более широкой перспективе.

Первым делом я хочу, чтобы вы приняли участие в маленьком эксперименте. Я попрошу вас проголосовать. Кто согласен с тем, что вы видите меня? Я вижу поднятые руки; это значит, что сумасшествие любит компанию. Разумеется, в действительности вы не видите меня. То, что вы "видите", - это ворох кусочков информации обо мне, которую вы синтезируете в зрительный образ. Этот образ делаете вы. Это так просто.

Утверждение "я вижу вас" (или "вы видите меня") содержит в себе то, что я называю "эпистемологией". Оно содержит в себе предположение о том, как мы получаем информацию, что такое информация, и т.д. Когда вы говорите, что "видите" меня и поднимаете руки с невинным видом, вы фактически соглашаетесь с определенными утверждениями о природе знания и о природе вселенной, в которой мы живем.

Я настаиваю, что многие из этих утверждений ложны, даже несмотря на то, что мы все их разделяем. В таких эпистемологических утверждениях ошибка не так легко обнаруживается и не так быстро наказывается. Вы и я способны передвигаться по миру, прилететь на Гавайи, читать статьи по психиатрии, найти свое место за столом и вообще функционировать разумно как человеческие существа, несмотря на очень глубокую ошибку. Ошибочные предпосылки все равно работают.

С другой стороны, предпосылки работают только до определенного предела, и если они несут серьезные эпистемологические ошибки, то на некоторой стадии (при некоторых обстоятельствах) вы обнаружите, что они больше не работают. Тогда вы к своему ужасу обнаруживаете, что от ошибки чрезвычайно трудно избавиться, - она липнет. Словно вы намазаны медом. Как и мед, фальсификация расползается: все, чем вы пытаетесь вытереться, становится липким, а руки так и остаются липкими.

Интеллектуально я (как, несомненно, и вы) уже давно знаю, что вы не видите меня. Но я реально не сталкивался с этой истиной, пока не попал на эксперименты Адельберта Эймса и не столкнулся с обстоятельствами, при которых эпистемологическая ошибка вела к ошибочным действиям.

Позвольте мне описать типичный эксперимент Эймса с пачкой сигарет и спичечным коробком. Пачка сигарет закрепляется на спице над поверхностью стола и находится на расстоянии порядка трех футов от испытуемого. Спичечный коробок на такой же спице находится в шести футах. Эймс просит испытуемого посмотреть на стол и назвать величину и положение объектов. Субъект соглашается, что они там, где они есть, и такой величины, каковы есть. Очевидных эпистемологических ошибок нет. Затем Эймс говорит: "Прошу нагнуться и посмотреть через эту планку". Планка закреплена вертикально на краю стола. Это просто деревянная планка с круглым отверстием, через которое можно смотреть. Теперь, конечно, вы можете использовать только один глаз и у вас больше нет вида сверху. Однако вы по-прежнему видите пачку сигарет там, где она есть, и того размера, какова она есть. Тогда Эймс говорит: "Попробуйте наклонить планку вбок для получения эффекта параллакса". Вы наклоняете планку туда и сюда, и внезапно образ изменяется. Вы видите крошечный спичечный коробок размером примерно в половину исходного, находящийся в трех футах от вас, а пачку сигарет теперь двойного размера в шести футах от вас.

Этот эффект достигается очень просто. Когда вы наклоняете планку, вы приводите в действие рычаг под столом, который вы не видите. Этот рычаг реверсирует эффект параллакса, т.е. заставляет ту вещь, которая находится ближе, двигаться вместе с вами, а ту, которая дальше, оставляет позади.

Ваш разум был генетически запрограммирован или обучен (а есть много свидетельств в пользу обучения) выполнять математический обсчет параллакса, необходимый для создания глубины образа. Он совершает этот подвиг помимо воли и сознания. Вы не можете его контролировать.