Мишель Фуко - Герменевтика субъекта

К этому я бы добавил одно: дело в том, что ведь это понятие заботы о себе, столь явно и столь недвусмысленно обнаружившее себя, начиная с речей Сократа, проделало весь путь античной философии до самого порога христианства; да и в самом христианстве вам тоже встретится это понятие epimeleia (заботы), вы встретите его и в александрийской духовности, которую можно считать питательной средой и приготовлением к христианству. Так или иначе, у Филона (см. его сочинение «О созерцательной жизни») мы находим это понятие epimeleia, употребляемое в своем особенном смысле. Оно встречается у Плотина во второй «Эннеаде». [34] [34] «…максимально уподобившись им [мировой душе и душамзвезд], мы устремимся к тем же, что и они, целям, будем иметь одни ите же предметы созерцания, будучи хорошо подготовлены к этомуприродой и упражнениями (epimeleiais)». Плотин, Эннеады. Втораяэннсада. СПб., 2004. С. 339. И мы снова и прежде всего встречаем его, это понятие epimeleia, в христианской аскетике — у Мефодия Олимпийского, [35] [35] «Закон теснит рок, уча, что добродетели учатся, что ее делаетсябольше, когда в ней упражняются (ex epimeleias prosginomenen)».(Methode d'Olympe, Le Banquet, 172c / trad. V.-H. Debidour. Paris, Ed. duCerf, 1963, § 226, p. 255). у Василия Кесарийского. [36] [36] «Hole toinun he agan haute tou somatos epimeleia auto te alusitelesto somati, kai pros ten psukhen empodion esti; to ge hupopeptokenai toutokai therapeuein mania saphcs». (Когда чрезмерное попечение о телепользы ему не приносит, душе же вредит, зависеть от него — явноебезумие). (Basile de Cesaree. Sermo de legendis Hbris gentilium, p. 584d //Patrologie grecque, t. 31, ed, J.-P.Migne, SEU Petit-Montrouge, 1857). А также у Григория Нисского в «Жизни Моисея», [37] [37] «Теперь, когда он [Моисей] поднялся на высшую ступеньку душевной добродетели благодаря как великому усердию (makras epimeleias), так и просвещению свыше, встреча с братом, напротив, оказывается мирной и счастливой […]. Бог лишь тогда содействует нашей природе […], когда мы достаточно продвинулись в достойной жизни посредством упорства и прилежания (epimeleias)»(Gregoire de Nysse. La Vie de MoVse, ou Traite de la perfection en ma-tiere de la vertu, 337c — d / trad. J.Damclou. Paris, Ed. du Cerf, 1965,§ 43–44, p. 130–131; см. также § 55 в 341 b, где выдвигается требование «длительных и прилежных занятий» (toiautes kai tosautesepimeleias), p. 138). в комментарии на «Песнь Песней» [38] [38] «Но вот теперь ко мне вернулась та самая благодать, вместе с любовью к моему учителю; так укрепляете вы во мне то, что в этой благодати есть упорядоченного и постоянного, вы, друзья моего суженого, своими заботами (epimeleias) и вниманием не даете ослабнуть во мнетяги к божественному» (Gregoire de Nysse. Le Cantique dcs cantiqucs /trad. C. Bouchct, Ed. Migne, Paris, 1990, p. 106). и в сочинении «О блаженных». [39] [39] «Ei oun apokluseias palin di' epimeleias biou ton epiplasthenla te kar-dia sou rupon, analampsei soi to theoeides kallos». (Если взамен, озаботившись твоей жизнью, ты очистишь твое сердце от шлака, в тебевоссияет божественная красота). (Gregoire de Nysse. De Beatitudinibus,Oratio VI // Patrologie grecque, t. 44, p. 1272a). Вы встретите это понятие заботы в сочинении «О девстве», [40] [40] Gregoire de Nysse. Traite de la virginite / trad. M.Aubineau. Paris,Ed. du Cerf, 1966. См. в той же книге притчу о потерянной драхме(ЗООс—301с, XII, р. 411–417), которую Фуко часто приводит как пример заботы о себе (на конференции в октябре 1982 г., в Dits et Ecrits, IV,N 363, p. 787): «Под грязью, я думаю, надо понимать запятнание тела, когда ее „отмывают", благодаря „заботе" (epimeleia) о собственнойжизни, монета сверкает как новенькая» (301с, XII, 3 р. 415). книга XIII которого так и называется: «О том, что попечение о себе начинается с безбрачия». [41] [41] В одном из интервью в январе 1984 г. Фуко уточняет, что в этомтрактате Григория Нисского (303с—305с, XIII, р. 423–431) забота осебе, «по существу, определяется как отречение от всего земного; этоотречение от всего того, что связано с любовью к себе, привязанностью к себе земному» (Dits et Ecrits, IV, N 356, p. 716). Коль скоро для Григория Нисского безбрачие (целибат) представляет собой начальную форму, первый шаг в аскетической жизни, это уравнивание начальной формы попечения о себе с отказом от брачных уз показывает нам, что забота о себе стала чем-то вроде матрицы христианского аскетизма.

Итак, от образа Сократа, который приставал к молодым людям с вопросами, призывая их позаботиться о себе, и вплоть до христианского аскетизма, учащего, что аскетическая жизнь начинается с заботы о себе, перед нами разворачивается долгая история понятия epimeleia heautou (попечения, заботы о себе).

Само собой разумеется, что по ходу этой истории понятие расширяется, его смыслы множатся, преломляются. Скажем, поскольку задачей курса нынешнего года будет как раз истолкование всего этого (то, что я сейчас сказал, это не более чем набросок, общий предварительный очерк), то в этом понятии epimeleia heautou надо как следует различать:

во-первых, некоторую общую установку, определенный взгляд на вещи, способ поведения, ведения дел, что установка по отношению к себе, по отношению к другим, по отношению к миру; во-вторых, epimeleia heautou — это также некоторое особенное направление внимания, взгляда. Заботиться о себе значит некоторым образом обращать взгляд, переносить его со всего внешнего на… я хотел сказать на внутренний мир. Но оставим это выражение (как вы догадываетесь, оно тянет за собой целый хвост проблем) и просто скажем: нужно отвести свой взгляд от внешнего, других, мира и т. д. и обратить его на себя самого. Забота о себе предполагает некий способ слежения за тем, о чем ты думаешь, что делается у тебя в душе. Слово epimeleia состоит в родстве с mclete, означающем и упражнение, и размышление. [42] [42] О значении melete см. лекцию от 3 марта, второй час, а также от17 марта, первый час. С этим тоже еще предстоит разбираться;

в-третьих, понятие epimeleia heautou обозначает не просто общую установку или обращение внимания на себя. Epimeleia также всегда подразумевает некие действия, такие, которые производят над самим собой, с помощью которых берут на себя заботу о себе, изменяют себя, очищаются, становятся другими, преображаются. Отсюда целый набор практик, которые в большинстве случаев суть также и упражнения, и им в истории западной культуры, философии, морали, духовности суждена очень долгая жизнь. Это, например, техники медитации, [43] [43] О техниках медитации (и особенно о размышлении о смерти) см. лекцию от 24 марта, второй час, а также лекции от 27 февраля, второйчас, и от 3 марта, первый час. техники обращения с прошлым, техники досмотра сознания, [44] [44] О досмотре души см. лекцию от 24 марта, второй час. Удостоверения, возникающих представлений [45] [45] О способах фильтрации представлений, особенно у Марка Аврелия, и в сравнении с испытанием идей у Кассиана см. лекцию от24 февраля, первый час. и т. д.

В теме заботы о себе мы имеем, если угодно, раннюю философскую формулировку, явно фигурировавшую с V века до Р. X., понятие, которое вплоть до IV–V веков после Р. X. неизменно сопрягалось со всей греческой, эллинистической, римской и также христианской духовностью. В конце концов, в понятии epimeleia heautou перед нами настоящий свод установлений касательно способа быть, действовать, форм рефлексии, практик, что делает его феноменом исключительной важности не только в истории понятий или теорий, но в истории субъективности или, если угодно, в истории практик субъективности. Во всяком случае, отправляясь от понятия epimeleia heautou, пусть даже как рабочей гипотезы, можно проследить всю эту долгую эволюцию, занявшую тысячу лет, с V в. до Р.Х. по V в. после, которая вела от первых форм философской деятельности, какими мы их видим у греков, к первым формам христианской аскетики. От упражнений в философии к христианскому аскетизму; тысяча лет преобразований, тысяча лет эволюции, в изучении которой забота о себе представляет, несомненно, одну из важных путеводных нитей, или, скажем скромнее, одну из возможных путеводных нитей.