Яков Голосовкер - Избранное. Логика мифа

Смерть Якова Эммануиловича, по болезни в последние годы уже непричастного к творческой деятельности, отметили маленьким некрологом в «Литературной газете» (№ 33 от 16 августа 1967 года), написанным К. Л. Зелинским и напечатанным за подписью его и Н. И. Конрада. Там указывается, что мир, в котором жил этот одинокий человек, был миром мифологических образов. В открытке К. Л. Зелинскому от 4 августа 1967 года Н. И. Конрад писал: «Все мы — писатели, ученые — в меру образованны, в меру талантливы, но — обыкновенны. Он же — ученый, писатель — необыкновенен. Как и его внешний облик: голова Маркса с глазами Тагора».

Похоронили Якова Эммануиловича, согласно его завещанию, на кладбище в Переделкино. Надгробие я просил сделать А. В. Артемьева и П. А. Носова (Изображение его в книге В. В. Ермонской «Советская мемориальная скульптура» — М., 1979, № 87).

После кончины Якова Эммануиловича академик Н. И. Конрад предпринял большие усилия для напечатания главного его философского труда о существе и механизме творческого мышления — большой работы «Имагинативный абсолют», состоящей из двух частей со своими подзаголовками «Абсолют воображения» и «Логика античного мифа», и написал предисловие к книге. Но философские сочинения вышли в свет — и то далеко не в полном виде — под названием «Логика мифа» лишь в 1987 году. Для главной редакции восточной литературы издательства «Наука» книгу подготовили Н. В. Брагинская и Д. Н. Леонов. В книге напечатана и статья Н. И. Конрада. Издание вызвало заинтересованные отклики в специальных рецензиях, в трудах исследователей, в писательской среде. Почти сразу после выхода книги 15 апреля 1987 года состоялся вечер в цикле «Этюды о книгах» в Центральном доме работников искусств. Открыл вечер председательствовавший Л. А. Озеров; сделанная им фотография Якова Эммануиловича воспроизведена и в пригласительном билете и в книге «Логика мифа» (на с. 190).

В 1989 году в № 2 журнала «Вопросы философии» напечатаны в разделе «Из истории советской философской мысли» автобиография Якова Эммануиловича «Миф моей жизни» и эссе «Интересное».

В журнале «Дружба народов» № 7 за 1991 год опубликован «Сожженный роман» — едва ли не самое значительное из художественных прозаических произведений Якова Эммануиловича — и тоже философского склада. Там же напечатаны статьи Н. В. Брагинской и М. О. Чудаковой об этом удивительном по замыслу сочинении и об истории его создания и восстановления, его трагической и во многом загадочной судьбе. Можно добавить, что в письме И. Л. Сельвинскому в 1958 году Яков Эммануилович вспоминая, что, живя в Доме творчества, он давал читать ему «тому два года», т. е. в 1956 году, Труд под заголовком «Главы из сожженного романа». «…Вы поняли, что хотел я высказать, особенно в главе „Видение отрекающегося“. Высказал я все это давно, еще в середине 20-х годов. Ознакомил Вас с этим только теперь, через 30 лет, найдя утерянную главу». Журналом подготовлено издание «Сожженного романа» и отдельной книгой.

До посмертного издания книг Я. Э. Голосовкера он как оригинальный автор — употребляя его же выражение о Гёльдерлине — «значился в примечаниях к истории литературы». Теперь можно уже говорить не только о теме «Голосовкер о русской (и мировой) литературе», но и «Голосовкер в русской литературе (и философской мысли)». Сейчас архив Якова Эммануиловича обрабатывается Ф. А. Торстенсеном. Хочется думать, что и другие произведения, и особенно книги, подготовленные Яковом Эммануиловичем к печати, станут достоянием читателя.

Яков Эммануилович Голосовкер

ИЗБРАННОЕ

Логика мифа

Подписано в печать 00.00.09.

Гарнитура NewtonC. Формат 60x90 1/16

Бумага офсетная. Печать офсетная.

Усл. печ. л. 31. Уч. изд. л. 28.

Тираж 1000 экз. Заказ № 277

Отпечатано: ООО «Издательство МБА».

г. Москва, ул. Рубцовско-Дворцовая, д. 2,

тел.: 726-31-69, 608-47-15, 625-38-13.

Работа печатается по рукописи 1956 г. с подстрочными примечаниями автора, обозначенными * (звездочкой). Особенности стиля и орфографии автора сохранены. Нумерация разделов унифицирована. — Прим. ред.

В диамате, в его монистической тенденции не противопоставлять мысль материи, бытие — сознанию, латентно сказывается также склонность к снятию антиподии духа и инстинктов, но явно он открещивается от такой концепции, принимая дух за разум («ratio») и не постигая его имагинативной, а не идиалистической отвлеченной сущности. В итоге диамат впал в невероятный рационализм, принимая отвлеченную схему исторического процесса за реальность истории, а материю, асубстанциональную с современной точки зрения (физики и химии микромира), упрямо выдвигая, как субстанцию, хотя он, диамат, не может привести ни одного аргумента в пользу ее субстанциональности, кроме чисто словесного выражения «объективный мир» и упования, что здравый смысл, основываясь на наивном чувственном восприятии мира, инстинктивно поддержит эту субстанциональность материи ввиду того, что здравый смысл ничего не знает и знать не хочет об абсолютной диалектичности материи с позиции самого диамата.

В данном случае автор метафорически использует медицинский термин: амок — психическое заболевание, выражающееся в приступах расстройства сознания; после кратковременного изменения настроения больной пускается бежать, уничтожая все попадающееся на пути; наблюдается у жителей Малайских островов. В художественной литературе данный термин употребляется для обозначения разрушительной любовной страсти (см. новеллу Ст. Цвейга «Амок»). — Прим. ред.

Порой уродство казалось красотой. Уродливый бег — ужасающе красивое.

Будем отличать «психею» от «души». Психея присуща всем людям. Психея — это неорганизованный хаос чувств, желаний, страстей и пр. Душа — иное: она организована.

Ср.: О фантазии в Антитетике Канта («Критика чистого разума»).

Холодный логик Гегель жалуется на бешенство своей фантазии, которая сжигает его мозг. Ницше сам называет себя Дионисом и в своей автобиографии «Ессе homo» передает, в каком состоянии инспирации, небывалого вдохновения, писал он первые три книги «Так говорил Заратустра»: каждую — в десять дней.

Философ типа Платона — это человек гениального воображения. Все учение Платона об идеях, поскольку оно выражено в образах, — и торжественное шествие колесниц по занебесью, и двуконная колесница души, и пещера с прикованными пленниками, — помимо своей зрительной картинности есть мир имагинативного познания, мир понимаемый — мир смыслов. Но и в той части учения, где идеи выражены не в образах, а в понятиях, мы, наряду с дедуктивной спекуляцией разума, имеем поразительную деятельность воображения, оперирующего идеями, или предметами чистого смысла, как образами.