Эдмунд Гуссерль - Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

И вновь — сознание вообще устроено так, что оно отличается двойственностью типа: праобраз и тень, позициональное сознание и — нейтральное. Одно характеризуется тем, что его доксическая потенциальность приводит к действительно полагающим доксическим актам, другое же — тем, что оно дает выйти из себя лишь теням таковых, лишь модификациям нейтральности, однако, я полагаю, что в его ноэматическом составе вообще нет ничего доксически схватываемого, или же, что равнозначно, что оно содержит не «действительную» ноэму, а лишь противоположность таковой. И за нейтральными переживаниями остается лишь одна доксическая возможность полагания — та, что принадлежит к ним как данным имманентного сознания времени и определяет их именно как модифицированное сознание модифицированной ноэмы.

Отныне переживания «позиционально» и «нейтрально» послужат нам в качестве терминов. Любое переживание — имеет ли оно форму cogito, есть ли оно в каком-то особенном смысле акт или нет — подпадает под эту противоположность. Итак, позициональность означает не наличие или осуществление действительной позиции, этим выражается лишь известная потенциальность совершения актуально полагающих доксических актов. Однако случай, когда переживание с самого начала есть осуществленная позиция, мы введем в понятие потенциального переживания, что тем не менее предосудительно, что согласно закону сущности ко всякому осуществленному полаганию принадлежит множественность потенциальных полаганий.

Как и подтвердилось, различие позициональности и нейтральности вовсе не выражает какое-либо своеобразие, которое просто сопрягалось бы с полаганиями верования, какой-либо вид модификаций верования, вроде предполагания, вопросительности и т. п. или, в иных направлениях, принятия, отрицании, аффирмирования, стало быть, не интенциональные сдвиги прамодуса, сдвиги верования в отчетливом смысле. Такое различие и на деле, как мы это и предсказывали, есть универсальное различие сознания, различие, которое, однако, в ходе наших анализов с полным основанием является в качестве примыкающего к (специально выявленному в узкой сфере доксического cogito) различению позиционального (т. е. актуального, действительного) верования и его нейтральной противоположности (простого «думать-себе»). Тут и выступили в высшей степени примечательные и глубоко заложенные сущностные сплетения верования как характера акта и всех иных видов характеров акта, а тем самым и всех видов сознания вообще.

Важно еще учесть некоторые высказывавшиеся ранее замечания. [112]Вообще cogito — это эксплицитная интенциональность. Вообще понятие интенционального переживания уже предполагает противоположность потенциальности и актуальности, причем в общем значении, — в той мере, в какой мы лишь на переходе к эксплицитному cogito и в рефлексии не эксплицированного переживания и его ноэтически-ноэматических составов в состоянии распознавать, что такое переживание таит в себе интенциональности и, соответственно, ноэмы, какие ему присущи. Так, к примеру, обстоит дело касательно сознания оставляемого без внимания, однако задним числом доступного вниманию заднего плана — в восприятии, воспоминании и т. д. Эксплицитное интенциональное переживание — это «совершаемое», «осуществляемое» «Я мыслю». Но и последнее может переходить в «несовершаемое», «неосуществляемое» путем аттенциональных сдвигов. Переживание осуществляемого восприятия, осуществляемого суждения, чувства, воления не исчезает, когда внимание «с исключительностью» обращается к чему-то новому, — от чего и зависит, что Я «живет» исключительно в новом cogito. Прежнее cogito «замирает», оно опускается во «тьму», однако его существование здесь все еще продолжается, пусть и модифицировано. Равным образом на заднем плане переживания стремятся выйти на поверхность cogitationes — то по мере воспоминания или в нейтрально модифицированном виде, а то и немодифицировано. Вот, к примеру, вера, действительная вера — она «копошится»; мы веруем — «еще прежде чем знаем». Точно также при случае живы — еще раньше, чем мы «в» них «живем», полагания того, что нравится, того, что не нравится, всяческих желаний и вожделений, даже и решений — раньше, чем мы совершим настоящее, в собственном смысле, cogito, раньше, чем Я станет «деятельным» — вынося суждения, желая, воля, решая, что нравится, а что — нет.

Итак, cogito означает на деле (таким мы это понятие с самого начала и вводили) настоящий, в собственном смысле, акт восприятия, суждения, удовольствия, и т. д. С другой же стороны, тогда, когда переживание лишено такой актуальности, все строение переживания, со всеми его тезисами и ноэматическими характерами, остается тем же, что в описанных случаях. Таким образом, более отчетливо мы различаем акты совершаемые и не совершаемые; последние — это либо «выпавшие из своего совершения» акты, либо же копошения актов. Последнее слово мы вполне можем применять и вообще для обозначения не совершаемых актов. Копошения актов переживаются вместе со всеми их интенциональностями, однако Я живет в них не как «совершающий», «осуществляющий субъект». Тем самым понятие акта расширяется в определенном смысле — без какого нам и не обойтись. Совершаемые же акты, или, как в известном аспекте (именно в том, что тут речь идет о процессах) лучше сказать, совершения, осуществления, актов составляют «занятия позиции» в самом широком смысле слова, в то время как речь о занятии позиции в отчетливом смысле указывает на фундируемые акты — так, как это конкретнее еще будет обсуждаться у нас, — к примеру, на занятие позиции ненависти, или, соответственно, на занятие позиции ненавидящим в отношении ненавистного, что со своей стороны уже конституировалось для сознания в ноэсах низшей ступени в качестве существующей личности или вещи; равным образом сюда же будут относиться и занятия позиции негации или аффирмации в отношении притязаний на бытие и т. п.

Теперь ясно, что акты в более широком смысле точно также, как и специфические cogitationes, несут в себе различения нейтральности и позициональности, что они еще и до своего преобразования в cogitationes — уже тетически совершающие, только что мы их совершения способны рассмотреть лишь благодаря актам в более узком смысле, благодаря cogitationes. Полагания и, соответственно, полагания в модусе «как бы» в этих актах более широкого смысла действительно наличны с полными ноэсами, к каким принадлежат такие полагания, — предполагая возможность идеального случая, когда вместе с преобразованием сами акты интенционально не обогащаются и вообще не изменяются каким-либо образом. Однако в любом случае мы способны исключать такие изменения (в особенности, те интенциональные обогащения и новообразования, которые наступают в потоке переживания после преобразования).