Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

– 441 –

осуждено и теперь. Все то, что не Отец небесный насадил, будет вырвано с корнем (Мф. 14, 13).

Проповедь отречения находит себе в этом представлении новую силу; все в мире есть смерть, и всякий человеческий страх оказывается ничтожным перед мыслью о безусловном осуждении. «Не бойтесь тех, кто убивает тело, а души убить не может; бойтесь лучше того, кто тело и душу может погубить в геенне» (Мф. 10, 28).

Напрасно писатели, стремящиеся модернизировать учение Христа, стараются уверить себя и других, что представления эти либо приписаны Ему евангелистами, либо внешним образом заимствованы Им из современной Ему апокалиптики. Если бы еще они встречались только в Его апокалиптических речах: но ведь вся проповедь Его проникнута мыслью о суде, мыслью о несовместимости царства Божия со злом, царствующим в мире: в Боге зло осуждено, и этот суд не может не обнаружиться; правда Божия не была бы безусловной правдой, если бы суд Божий не оправдался в действительности всеобщим и безусловным образом. Раз мир противится этой правде, он судит себя сам, как это указывается в четвертом евангелии, которое противополагает Бога, как жизнь и свет – смерти и тьме, господствующим в мире. Если даже эта антитеза принадлежит четвертому евангелисту, то она соответствует учению синоптиков о суде, о мире, о Боге, соответствует всему Богосознанию Христа. Если у Иоанна все то, что не имеет в себе жизни, обречено смерти, то у синоптиков обречено ей все бесплодное и тленное, все то, что не от Бога и что «не богатеет в Бога».

Христос потому и проповедует спасение , что сознает близость и неизбежность праведного суда. Спасение понимается в Боге и с Богом, так как вне Его – смерть; спасение дается даром, вместе с прощением, милостью Божией. Но это спасение нужно принять и усвоить , для чего требуется деятельное покаяние или обращение воли (μετάνοια). Суд есть осуждение внутренней неправды или греха, осуждение безусловное, которое поэтому не может не обнаружиться и во внешних своих последствиях: прощение , с другой стороны, уничтожая нравственную преграду между Богом и человеком, является необходимым условием для восстановления общения с Богом, – общения, в котором человек получает «жизнь». Поэтому, наконец,

– 442 –

и самое покаяние должно быть деятельным обращением (μετάνοια), с которым связано возрождение. Поскольку покаяние признается необходимым для спасения, и оно имеет источник свой в Боге, который, наполняя мысль и сердце человека, возрождает его, дает новый смысл и содержание его жизни. Но от воли человека требуется усилие, чтобы принять и усвоить волю Божию, как это прямо указывается в евангелиях: вняв проповеди покаяния, народ и мытари « оправдали Бога»; напротив того, фарисеи и законники, не принявши ее, «отвергли волю Божию о них» (Лк. 29–30).

Проповедью покаяния начинается Евангелие царства, и уже этого достаточно, чтобы показать, как тесно связывается с ним представление о суде . Крещением Иоанна начинается «евангелие» (Мк. 1, 1; ср. Деян. 1, 22, 10, 27; Иоан. 1, 6 сл.). « Покайтесь , ибо приблизилось царство небесное… порождение ехиднино, кто внушил вам бежать от грядущего гнева? Принесшие плоды, достойные покаяния… Уже топор при корне дерев: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубается и бросается в огонь . Я крещу вас водой, но идущий за Мною сильнее меня… Он будет крестить вас Духом святым и огнем . Его лопата в руке Его, и Он расчистит гумно Свое и соберет хлеб Свой в житницу, а мякину сожжет огнем неугасимым» (Мф. 3, 1–12; Лк. 3, 7–17). « Покайтесь , ибо приблизилось царство Божие» – так начал Христос Свою проповедь и так продолжали ее апостолы (Мк. 1, 14–15; б, 12; Мф. 4, 17, ср. Лк. 24, 47). Проповедь Иоанна есть «начало евангелия Иисуса Христа» (Мк. 1, 1); а последнее слово Иисуса к Синедриону священников, – слово, за которое он был осужден на смерть, было торжественным засвидетельствованием грядущего суда, который совершит Сын Человеческий: «Я есмь (Сын Благословенного), и вы увидите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего с облаками небесными» (Мк. 14, 62). Ввиду этих свидетельств все новейшие попытки уменьшить значение эсхатологического учения или даже вовсе выделить его из проповеди Иисуса представляются ложными уже с чисто исторической точки зрения. Историки и моралисты вольны не принимать этого учения, но ничто не дает им права на основании личных симпатий или антипатий вычеркивать из евангелия то, что им не нравится. Иисус,

– 443 –

несомненно, сознавал Себя Христом, Сыном Человеческим в смысле пророчества Даниила (7), и, несмотря на глубокую реформу, какую Он внес в мессианические верования Своего народа, Он не отрекся от их религиозной сути: грядущий суд и спасение столь же непреложны, как Сам Бог и как слово Божие, засвидетельствованное в Нем, в Сыне Божием.

Так учили уже пророки, и в себе Иисус видел их исполнение. Эсхатологическое представление о царстве тесно связано с основной религиозной идеей Христа, да и с теми понятиями, которые вырабатывались в течение истории ветхозаветного Израиля. Царство Божие приходит силою Божией, а не усилием человека. Усилие человеческой воли нужно на то, чтобы приносить «плоды покаяния» или «плоды царства»; оно нужно для того, чтобы «восхитить это царство» (οἱ βιασταὶ ἁρπἄζοϑσιν αὐτὴν, Μф. 11, 12) или «войти в жизнь», исполняя воспринятое слово. Но точно так же как семя слова дается от Бога (как дар и как задача ), так и самое царство или владычество Божие зависит от одного Отца. О дне и часе его пришествия не знает никто, даже сам «Сын», – знает только «Отец» (Мк. 13, 22 = Мф. 24, 36). Далее, это царство в своей силе и славе есть далеко не одно осуществление совершенного, нравственного общества или союза людей. Самый образ суда , столь тесно связанный с каждым словом проповеди Христовой, точно так же как и образ брачного пира с небесным женихом, указывает на иные представления. Что мессианический пир (Пс. 25, 6 сл.) понимается здесь в реальном смысле, на это помимо притч Христа и слов Его на прощальной вечере (Мф. 26, 29) указывает и раннее христианское апокалиптическое предание. Наконец, грядущее царство вечной жизни есть «воскресение мертвых», причем «сыны царства» становятся сынами Божиими и сынами воскресения и не могут уже умирать, сравнявшись с ангелами (Лк. 20, 36, ἰσάγγελοι). Эта вера в воскресение, засвидетельствованная всем Новым Заветом, нераздельна с учением Христа: Бог не есть Бог мертвых, а Бог живых (ϑεὸς δὲ οὐκ ἔστί νεκρῶν ἀλλὰ ζώντων, πάντες γὰρ αὐτῶ ζῶσιν {47} 47 Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы (др.-греч.). ib. 38).