Морис Бланшо - Мишель Фуко, каким я его себе представляю

Издано отдельной книгой: Maurice Blanchot, Pour l'amitié, Fourbis, 1996.

Своего рода намеком на признание в подобной дружбе является внезапное, ничем, вроде бы, не оправданное появление имени Жоржа Батая, для Бланшо — друга par excellence, в последних строках рецензии на «Историю безумия» — еще в 1961 году.

Книжное издание: Maurice Blanchot, Les intellectuels en question, Fourbis, 1996. (Французское les intellectuels, естественно транскрибируемое как интеллектуалы, по смыслу полностью соответствует русскому интеллегенция .)

Речь идет, конечно же, о некоем идеальном коммунизме («коммунизме мысли») в исходном смысле этого слова, равно далеком как советской практике, так и догме французской компартии, — если можно так выразиться, о «постмарксистском» коммунизме.

По свидетельству Диониса Масколо, именно Бланшо предложил его окончательное название — «Декларация о праве на неподчинение».

Лишь в 90-е годы стало известно, что перу Бланшо принадлежит более половины текстов полуподпольного журнала «Комитет», издававшегося (вышел всего один номер) Комитетом действия студентов и писателей, в деятельности которого он принимал самое активное участие.

G. Mehlman, Legacies of anti-semitism in France, Minneapolis, University of Minnesota Press, 1983; отдельные вошедшие сюда материалы появились в периодике чуть раньше.

Что касается собственно антисемитизма, однозначно охарактеризованного Бланшо в 60-е годы как «смертный грех» (ср., например, его письмо к издателю Раймону Беллуру: L'Herne. Henry Michaux, P., 1966, — или, заметно позднее, по поводу разрыва с издательством Fata Morgana, письмо его хозяину Бруно Руа, La Quinzaine littéraire, 1, November 1996), то те два или три места в сотне-другой статей «правого» периода, которые хоть как-то можно отнести к проявлениям антисемитизма, на самом деле являют собой обороты речи, использующие трактуемые сегодня как антисемитские некоторые вульгарные идиомы того дня, — и тем самым могут свидетельствовать лишь о — конечно же, прискорбном — отсутствии у молодого Бланшо иммунитета перед тем, что в противовес антисемитизму доктринальному можно назвать «социологической» разновидностью антисемитизма бытового.

Не хочется ссылаться на все эти работы, назову вместо этого две лучшие на сегодняшний день из посвященных Бланшо книг — англо- и франкоязычную: Leslie Hill, Maurice Blanchot, Extreme Contemporary, Routlege, 1997 и Christophe Bident, Maurice Blanchot, partenaire invisible, Champ Vallon, 1998; в них не только достаточно подробно и непредвзято изложены связанные с политической активностью Бланшо факты, но и дана очень аккуратная, подчеркнуто осторожная оценка «передержкам» вышеозначенных критиков — и некоторых других, таких, например, как американец Стивен Ангар.