Сергей Кара-Мурза - Россия под ударом. Угрозы русской цивилизации

В начале 90-х годов предлагались вариации этой идеи. В.И. Мильдон пишет: «Россия не Евразия, она принадлежит Европе и не может служить мостом между Европой и Азией, Евразией была Российская империя, а не Россия» [4].

Как надо понимать, что Сибирь не Россия, а часть Российской империи? Как это должны понимать якуты — они из России изгоняются и моста в Европу лишаются? Эта статья, а таких было множество, есть идеологическая диверсия, одна из бомб психологической войны против России. Но какая трибуна была предоставлена для таких статей — академический журнал «Вопросы философии»!

В совокупности все три версии с конца 80-х годов господствуют в «гуманитарном» дискурсе нынешней России и постоянно подпитываются заявлениями авторитетных интеллектуалов. Принципиальные дискуссии с ними не допускаются, и основная масса гуманитарной интеллигенции «безмолствует» (в этом смысле она ведет себя, как народ). В основном идеологи реформы развивают вторую и третью версии цивилизационного статуса России. Представление России как варварской страны, на которую не снизошел «дух цивилизации», пропитано слишком тупой русофобией и эта версия идет по разряду художественных гипербол. Она, однако, продолжает культивироваться и принимается даже в самых элитарных салонах.

Вот, например, выступление В. Ерофеева на российско-немецком форуме в декабре 2008 г.: «Мне кажется, у нас есть свои «тайные» особенности, которые говорят вот о чём: мы страшно архаический народ. Отсюда и наше счастье, и все наши беды. Россия — большая африканская деревня. И надо сказать, что умные иностранцы, которые сюда приезжают, достаточно быстро ориентируются, что если смотреть с точки зрения большой африканской деревни — всё как раз понятно. Все взаимоотношения, которые выстраиваются в России — они понятны… Мы — полигон, на котором видны следы человеческой природы, мы, будучи вне истории, полезны для человеческой истории… Строго говоря, за всю историю России мы никогда не давали повода считать нас европейцами. Лишь запредельная политкорректность вкупе с нетерпеливым желанием наконец найти с нами общий язык толкает Европу признать нас своими подданными» [40, с. 47-48].

Еще определеннее на том же форуме высказался социолог Л. Гудков: «Тютчев очень точно сформулировал один из центральных комплексов российской идентичности, реально работающих и сегодня. Смысловым фоном для такого суждения оказывается ясное и одновременно крайне болезненное сознание не просто отсталости России или ее варварской, с точки зрения европейцев, патриархально-самодержавной государственной и общественной конституции, но и неосновательность каких-либо надежд на процессы ее цивилизации в обозримом будущем» [40, с. 54].

Две другие версии муссируются в академической и широкой прессе и на всяческих семинарах и «круглых столах». Хорошей иллюстрацией служит деятельность в конце 90-х годов Независимого теоретического семинара «Социокультурная методология анализа российского общества» под руководством А.С. Ахиезера. На его заседаниях в Москве собирались видные гуманитарии, в том числе из-за границы.

Вот, на семинаре № 16 (17 декабря 1997 года) [26] был заслушан доклад А.А. Трошина «Теоретические основы деструкции в обществе (на материале истории России XIX века)». 47Приведем выдержки, из которых складывается образ России как цивилизации:

«До начала XVII века основной формой поведения русских мужчин был гомосексуализм как гендерная норма… В России с XII по XVI век известны массовые психопатии гомосексуального толка, когда женское население вырезалось полностью. Этот особенно характерно для верхнего и среднего Поволжья».

И этот бред благосклонно слушают 27 человек из российского и эмигрантского гуманитарного истеблишмента. Где докладчик взял статистику «гомосексуализма русских мужчин» в ХII веке? Ведь еще не было русских мужчин, а были вятичи да кривичи. И уж тем более не было статистики. Кому «известно», что с XII по XVI век для верхнего и среднего Поволжья было «особенно характерно», что на почве гомосексуализма «женское население вырезалось полностью»?

Вот еще: «… Русское общество основывалось на наркомании… Н.Н. Реформатский описывает случаи стопроцентного поражения жителей спорыньей».

Что значит «русское общество основывалось на…»? Что значит «стопроцентное поражение жителей спорыньей»? И это — элитарный теоретический семинар! По методологии анализа российского общества… Это уже само по себе — угроза для России.

Следующий мазок в портрет России: «По мнению специалиста по психопатиям П.И. Якобия, единственного, кто попытался написать антропологическую историю России, каждый год более половины населения было охвачено теми или иными формами массовых психопатий».

Сидят российские и английские профессора, кивают. На неряшливое выражение «специалиста по психопатиям П.И. Якобия» ссылаются, как на научный факт. Да «теми или иными формами массовых психопатий» всегда и везде «охвачено» все население любой страны. Разговор ведется в понятиях неопределимых и о явлениях неизмеримых. Какое убожество в уровне рассуждений!

Вот еще открытие: «Оказывается, что многодетные семьи в русской деревне — это миф. В течение XIX фактический прирост населения происходил только за счет миграции. Численность коренного населения снижалась за счет того, что при огромной рождаемости детская смертность была еще большей, а также за счет массовых психопатий».

Как можно всерьез принимать такие вещи? Во время похода Наполеона русских было меньше, чем французов. Откуда могло набежать столько людей в «русскую деревню» к концу ХIХ века? Миграция из Сибири! Это круто. «Многодетные семьи в русской деревне — это миф», хотя уже проводились всероссийские переписи населения. И это слушают, развесив уши, культурологи и социологи. Вот где маразм, а не в «русской деревне».

Докладчик делает экскурс в этнологию: «В XVII веке, когда весь великорусский этнос сменился полностью. Он не исчез биологически, но культурное наследие прервалось».

Что значит «этнос сменился полностью»? Это утверждение просто нелепо. Что значит «культурное наследие прервалось»? Великорусский этнос забыл русский язык? Русские люди забыли, как креститься и куда совать ложку?

Дальше следует социальный срез русской культуры: «Когда кора не работает физиологически, то работает подкорка [у крестьян]. Когда вербальные конструкции не действуют, начинается эмоциональное детерминирование. Почему наша ученая молодежь, студенчество, в особенности физики, так восприимчивы к сектантству? Потому что у них нормальный человеческий функционирующий мозг… Поэтому здесь прямая аналогия: ученые и наши крестьяне».