Сергей Трубецкой - Сочинения

Замечательно, что даже такой спиритуалист, как Филон, разделяет веру в чувственное благоденствие Израиля в мессианическую эпоху среди обновленной Палестины [482] Philo de ехег. 8 и 9 (II, 495 M.). Индивидуальный Мессия как победитель народов упоминается в De praem. et poenis 16. . Сыны Израиля возвращаются в нее внезапно, чудесным образом, предводимые знамением, которое видимо лишь спасенным, причем изобилие и плодородие внезапно сменяют пустынное бесплодие. Апокрифическая «книга Баруха» и 11 пс. Соломона ярко изображают это чудесное возвращение, о котором столько раз говорили древние пророки, начиная от Амоса [483] Ам. 9, 14 сл. ср. Ис. 66, 20; Зах. 10, 9; Ис. 24-7; Пс. 69, 34; 102, 21; из апокр. см. Товит 13, 10; 11 Макк. 2, 17, 18; Енох 90, 33; Юбил. I; IV Ез. 13, 39–47; ср. также Вебера о позднейших верованиях. . Наряду с чувственными благами не забываются и блага духовные. Народ Божий есть «народ святых Всевышнего», сынов Божиих по правде и истине. Нет вражды, нет неправды среди его, ибо все святы (Пс. Сол. 17, 27 сл. и 18, 9 сл.). Мессия есть не только царь во славу Израиля, но и «свет в просвещении язычников».

Блага мессианического царства наследуются не одними сынами Израиля, которых оно застанет в живых, но также и всеми усопшими праведниками, которые встанут из гробов при «последней трубе», возвещающей его наступление [484] О последней трубе (Зах. 9, 14 и Ис. 27, 13) ср. Bousset XX и Lueken, Michael 49 и 130. . Так учат те памятники, которые признают воскресение мертвых.

В связи с учением о двойном суде мы встречаем и представление о двойном воскресении: первое воскресение одних праведных происходит в начале мессианического царства; второе, общее воскресение — перед последним страшным судом. По-видимому, и здесь мы имеем дело с двумя различными представлениями, которые были впоследствии комбинированы между собою. Как сказано, рассматривая памятники, составленные из более ранних источников, мы нередко можем отметить различие воззрении в самих составных частях их. Так, в книге Еноха, гл.22, 13, мы читаем, что грешники, получившие возмездие на земле, никогда не воскреснут, между тем как в других местах той же книги (27, 2, 3; 90, 26 и 51, 1) высказывается вера в общее воскресение.

В общем относительно всего учения о воскресении мертвых мы должны отметить следующие различия: 1) о воскресений вовсе умалчивают Иис. Сир., Юдифь, Товит, 1 Макк., книга Баруха, Вознесение Моисея, слав. Енох (см., впрочем, 66, 7), Филон, кн. Юбилеев, таргумим`ы; 2) воскресение одних праведных, составлявшее, по свидетельству Иосифа, учение фарисеев, признают 2 Мак. (12, 42–45; 6, 26), пс. Соломона (3, 16; 14, 27 и др.), позднейшие мидрашим' и так называемое Шмоне Есре [485] Воскресение дома Израиля в В. 3. у Иезекииля (37), Исайи (в эсхатологии 25–27; 25, 8; 26, 19), Даниила (12, 2 — праведные и грешные). ; наконец, 3) общее воскресение признается в кн. Еноха (особливо в «притчах»), в заветах XII патриархов, в IV кн. Ездры и апокалипсисе Баруха. В последнем подробно описываются изменения тел после воскресения и суда: праведные приобретают ангельский вид, уподобляются звездам и даже превосходят ангелов (51).

Как уже сказано выше, эсхатологические воззрения получают новый смысл в связи с верой в загробную жизнь, о которой свидетельствуют все памятники нашей эпохи. Существенная перемена состоит не столько в вере в воскресение, сколько в том, что начало возмездия полагается в самом шеоле, непосредственно вслед за кончиной человека. Согласно античным народным представлениям, шеол, подземная страна мрака и забвения, был местопребыванием всех мертвых, праведных и грешных. Там вели они призрачное существование, подобно теням Аида; там прекращалась всякая сознательная жизнь и деятельность (Экклез. 9, 10), и самая память о Боге и упование на Него не могли иметь моста (Пс. 38, 18; Пс. 6, 6). Такое представление, чуждое всякого нравственного и религиозного элемента, естественно могло возбуждать сомнения и должно было вызвать против себя религиозный протест, особенно тогда, когда Израиль столкнулся с верованиями других народов: смерть не может, не должна служить границей могущества Божия. И сообразно этому воззрения на шеол существенно изменяются в занимающую нас эпоху. В кн. Премудрости (2, 1–9; 3, 2–4), точно так же как и в книге Еноха (102, 4—104, 9), мы находим прямую полемику против прежних представлений (Еккл. 2, 15 сл., 3, 19), в защиту которых выступают одни саддукеи. В обоих означенных памятниках, как и во многих других, высказывается вера в посмертное возмездие, причем самые местопребывания грешных и праведных в загробном мире предполагаются различными. Впервые книга Еноха дает нам описания этих местопребываний, открывая целую литературу загробных хождений. Праведные обретаются на востоке, в благоухающем раю, вместе с Илион, Енохом и другими избранниками. Грешные помещаются на крайнем западе, в место мучений, причем для них существует, по-видимому, несколько ступеней наказания, а для праведных — несколько ступеней блаженства. Возмездие носит, впрочем, лишь временный, предварительный характер: и праведные, и те грешные, которые не получили земного воздаяния, находятся в своих местопребываниях до дня суда и воскресения. Книга Тайн Еноха (слав. Ен.) помещает рай на третье небо; на том же небе, впрочем, на севере, среди огня, холода и мрака, лежит и место мучений (гл. 8—10). В кн. Премудрости праведники получают венец красоты и царство славы от Господа и причисляются к ангелам — к святым и сынам Божиим (5, 4 и 16), между том как грешные со стыдом и страхом видят их славу. Апокалипсис Баруха и IV кн. Ездры сообщают об особенных «сокровищницах» (promtuaria), куда поступают души усопших. В течение семи дней после смерти души усопших рассматривают различные пути, которые ведут в места мучения или упокоения: для грешников 7 путей и для праведных 7 путей, причем каждому, очевидно, соответствуют особые степени блаженства или мучения. По свидетельству Иосифа Флавия, учение о загробном возмездии было общепринято среди фарисеев [486] Ant. XVI II, 1, 3: άθανατόν те ισχύν ταϊς ιΐϊυχαΐς πίστιν αυτοϊς είναι και υπό χθονός δικαιώσεις τε και τιμάς αις αρετής ή κακίας έπιτήδευσις εν τω βιω γέγονε και ταις μεν ειργμύν άίδιον προτίθεσθαι ταϊς δε ραστώνην του άναβιοΰν [25]. Schurer II, 548. , а в эпоху Христа оно является общераспространенным.

Поскольку оно было новым, оно естественно является в разнообразных формах. В одной книге Еноха мы встречаем следы нескольких различных представлений. Иногда трудно разобрать, где происходит действие — в шеоле, на земле или на небе. Иногда ад помещается в преисподней, а рай — на земле, в том самом саду Эдемском, который Господь насадил на востоке (Б. 2, 8). Иногда этот сад переносится на небо, точно так же как и самое место мучений (слав. Ен. 8—10). Иногда только исключительные праведники, как Илия, Енох, Авраам, Моисей, Барух, Ездра, помещаются в этот сад, а затем и прочие верные стали допускаться на «лоно Авраама» [487] Ср. The Testament of Abraham James'a (Texts and Studies ed. by Robinson II, 2), Abraham's bosom, the Patriarchs in Paradise. . При неопределенности представлений и их относительной новизне в них легко могли просачиваться инородные влияния — персидские, египетские и в особенности греческие. Всего чаще и очевиднее сказываются греческие влияния: в книге Еноха, напр., мы встречаем и Тартар, и Коцит, и Пирифлегетон, а в позднейших находятся и Лото, и Ахерусийское болото [488] Египетские влияния на завете Авраама указаны Джемсом, хотя, надо сказать, его аргументы не имеют характера явных и прямых улик. Зато греческие влияния более заметны. Об адских реках см. кн. Еноха, гл. 17–19 (cd. Charles); ср. христианский «апокалипсис Павла» (Tischendorf, Apocal. Apocryphae, 50) и фрагмент из апок. Петра, по поводу которого Dietrich написал исследование о греческой Пекине и ее отношении к апокалиптическим представлениям. Dietrich, Nekya (1893). .