Жиль Делез - Марсель Пруст и знаки

Уточним: первая область делезовских инвестиций — собственно философская, узко философская — история философии. Но не в ее канонической модификации, где фаворитом выступает метафизическая линия, протянутая от Аристотеля и Платона через Канта и Гегеля к Хайдеггеру и Гуссерлю, но — «альтернативная», маргинальная, «теневая» и «складчатая» линия, позволяющая высветить иные поля в пределах того же самого дисциплинарного порядка.

Другой аспект в не меньшей степени определяет позицию Ж. Делеза — редукция в художественный контекст. О том, насколько пристально мыслители XX века приглядываются к художественному проектированию, насколько плодотворен интеллектуальный обмен между философами и художниками-практиками, насколько интенсивна циркуляция идей, приемов, стратегий и тактик, моделей конструирования между данными областями распространяться не имеет смысла — это общеизвестно. Импульсы, исходящие из проблематизированной зоны, где правят бал в равной степени философия и искусство, резонируют в обеих областях и формируют особую публицистически-артистическую атмосферу, способную воспринять и поддерживать непрерывность ритмических колебаний — стилистических детерминативов наших дней. Пристрастия Ж. Делеза в художественной сфере многообразны: П. Клее, Л. Кэрролл, М. Пруст, Ф. Кафка, А. Арто, Л. фон Захер-Мазох, У. Хогарт, современная англо-американская литература и пр. Однако работы мыслителя — это не «роман о романе» [о живописи, о кинематографе), но проявление в недрах «романа» того, что в равной степени имманентно и «роману» и «философическому трактату». Или — обнаружение и разворачивание тех «структур и порядков» (смысловых и фактурных), которые «как разумы доброй воли», согласуясь в себе и друг с другом, направляют скольжение мысли по поверхности того, что (когда-то) полагалось как «между», но в сущности является самодостаточной автономностью, лишь для удобства и на время рассеченной мыслью-оператором на дискретные сегменты: «Почему пишу, почему писал об эмпиризме и, в особенности, об Юме? Потому что эмпиризм — это как английский роман» [6] G. Deleuze, С. Parnet Dialogues, 1977, р. 68 .

Переплетение собственных спекулятивных медитаций с полу-артикулированным, в подголосках или контрапунктом, художником [а им, философом-«ловцом-ныряльщиком», подслушанным и оглашенным публично) — авторская манера мыслителя. И какая, в сущности, разница, что там «было» или «имелось в виду» у Л. Кэрролла, Ф. Кафки, А. Арто, Л. фон Захер-Мазоха или Дж. Верди, насколько «аутентичны» делезовскиие прочтения, важно, что они — «тождественны» и «само»-тождественны по высокому ранжиру поэтической реальности. Но это — и особая «техника», набор выверенных приемов и арсенал корректных навыков, по которым атрибутируется облик современного профессионала-философа, что, в частности, читатель может наглядно проследить в предлагаемой работе «Марсель Пруст и знаки».

Другой пласт делезовского наследия — Философия, если продолжить гегелевскую метафору, в ее логической развернутой [абсолютной) форме: центральные в концептуальном отношении работы «Логика смысла» и «Различие и повторение». Здесь не место специально останавливаться на разборе этих фундаментальных для Ж. Делеза, а, возможно, и для всей современной философии, книг — они имеются в русских переводах. Отметим лишь отдельные темы, вокруг которых разворачивается умозрительный сюжет, тем более, что они — сквозные, к ним мысли-выражение, десигнацию, сигнификацию и смысл (в своей модели структуры знака Ж. Делез опирается на концепцию стоиков мысли-события, используемую им при анализе произведений Л. Кэрролла); порождение смысла событием; схватывание языком события и комбинации событий на «поверхности»; критика «трансцендентальной философии» и «метафизики» за их понимания «произвольных единичностей (сингулярностей) лишь как персонифицированных в высшем Я» [7] Рыклин М. К. Ж. Делез // Современная западная философия. Словарь. М. 1991, с. 88 ; сингулярность; переосмысление понятия «различия» [освобождение его от сопутствующих ему категории тождества, подобия, аналогии и противоположности); категория «ризомы» и «ризоматические» вторжения в эволюционные цепочки [более подробно образование таких, санкционированных ризомой, «поперечных связей» между «дивергентными» линиями развития и порождение несистемных различий, прерывающих эволюционные цепочки исследовано Ж. Делезом совместно с Ф. Гваттари в работе «Ризома»); поверхности; линии; серии и складки и пр.

И, наконец, последняя — во временном, но отнюдь не в сущностном отношении — сфера «политических порядков». или — интеллектуальная экспансия в область социальной размерности. Еще легендарный Фалес, совершив успешный оливковый «бизнес», прекрасно продемонстрировал, что философ и философия вполне могут быть [если, конечно, захотят отвлечься от созерцания Вечности) «от мира сего». Социальность — привилегированная в философском дискурсе и как «отражающая» и как «отражаемая», в известном смысле «прикладная», ибо напрямую связана со стратегиями и тактиками, а также реальными практиками социального проектирования. В этом отношении Ж. Делез — еще одно тому подтверждение. Симптоматично, что траектория его интеллектуальной эволюции однажды заскользила по двусмысленным рельсам социально-политического опыта.

«Моя встреча с Феликсом Гваттари все изменила. Феликс уже имел долгое политическое и психиатрическое прошлое» [8] G. Deleuze.C. Parret Dialogues, 1977, р.23 , — писал Ж. Делез. Встреча оказалось во всех отношениях плодотворной: результатом ее было многолетнее, продолжавшееся вплоть до смерти Ф. Гваттари, сотрудничество. Первый же совместный опус — «Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип» («Созданный на волне студенческого движения конца 60-х — начала 70-х гг., он очень живо и непосредственно передает накал страстей того времени» [9] Ильин И. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М. 1996 г., с.106 ), — имел беспрецедентный для философского (даже с поправкой «философско-политического») трактата международный успех, завоевав почти скандальную популярность. Как явствует из названия, предметам нападок Гваттари и Делеза выступает фрейдовский Эдипов комплекс— «альфа и омега» современной капиталистической культуры в модусе ее «грез о себе». Характерно, что эта критика исходит со стороны «неофрейдизма», т. е. в качестве рабочих операторов используется весь традиционный («джентльменский») набор тем и категорий, активно используемых на различных этажах социальной реальности со времен З. Фрейда и уже ставших привычным («естественным», «природным») идеологическим декором. В качестве лозунгов ныне используются не только отдельные «крылатые» фразы [вроде «Разрушай, разрушая! Шизоанализ идет путем разрушения, его задача — полное очищение бессознательного, абсолютное выскабливание» [10] G. Deleuze, F.Guattari. Capitalism et schizophmnie: L'Anti-Edipe, 1972,p.311 ), но и тот «авторский» категориальный набор, которым пользовались в своей работе мыслители: «желающие машины», «шизофренический язык», «шизоанализ», конституирование реальности шизофренией; молярное или молекулярное «машинное производство», «парциальные объекты», «гетерогенные конъюнкции» и «инклюзивные дизъюнкции»; «состоявшийся шизофреник» и пр.