Фридрих Ницше - Странник и его тень

333

Умереть за "правду". - Мы не дали бы сжечь себя за свои мнения - не настолько мы уверены в их справедливости. Но, может быть, мы согласились бы на эту жертву, чтобы иметь свои мнения и пользоваться правом изменять их.

334

Иметь свою таксу. - Человек, желающий пользоваться заслуженным значением, должен представлять из себя нечто, имеющее определенную таксу. Но только заурядное имеет таксу. Поэтому, желание это свидетельствует или о благоразумной скромности, или о глупом нахальстве.

335

Мораль для строителей. - Когда дом выстроен, надо убрать леса.

336

Софоклизм. - Никто больше греков не подмешивал воды в вино! Воздержание в соединении с грацией было отличительным признаком благородного афинянина во времена Софокла и после него. Пусть кто может подражает этому в жизни и в творчестве!

337

Героическое. - Героическое состоит в том, что человек совершает великое (не по обычному шаблону), не думая о соревновании с другими в глазах других. Героя, где бы он ни был, везде отделяет священная неприступная граница.

338

Двойник в природе. - В некоторых местностях мы с сладостным ужасом открываем самих себя - это наш прекраснейший двойник. Как счастлив должен быть тот, кто испытывает это чувство здесь при этом солнечном октябрьском свете, при этом резвящемся счастливом ветерке, играющем с утра до вечера, при этой чистейшей прозрачности и умеренной прохладе, в этой равнине с присущим ей благовейно серьезным отпечатком, с ее холмами, озерами и лесами, - в равнине, которая без страха раскинулась рядом с ужасами вечного снега; здесь, где Италия и Финляндия как будто смешались и где как бы находится родина всех серебристых оттенков природы. Как счастлив тот, кто может сказать себе: "В природе, разумеется, есть еще много более величественного и прекрасного, но то, что здесь, передо мною, мне ближе, родственнее, я не только кровно связан с окружающим меня, но даже более того!"

339

Снисходительность мудреца. - Снисходительно, как царь, невольно относится мудрец к людям и держится одинаково со всеми, несмотря на различие дарований, положений и нравов. Подметив это, люди страшно на него обижаются.

340

Золото. - Все, что золото, не блестит. Мягкое сияние - вот свойство благородного металла.

341

Колесо и тормоз. - У колеса и у тормоза разные задачи, и только - одна общая; причинять друг другу боль.

342

Отношение мыслителя к помехам. - Любой перерыв в своей работе, (всякую, так называемую помеху) мыслитель должен встречать миролюбиво, как новую натурщицу, являющуюся предложить художнику свои услуги. Помехи - это вороны, приносящие хлеб отшельнику.

343

Иметь большой ум. - Иметь большой ум значит дольше оставаться юным. С этим нужно примириться, чтоб казаться старше, чем мы на самом деле. Ведь люди принимают черты, проводимые умом за следы жизненного опыта, т. е. долгой плохой жизни, полной страдания, заблуждения, раскаяния. И так, кто одарен большой духовной силой и кто проявляет ее, тот и считается старше и хуже, чем он есть на самом деле.

344

Как надо побеждать. - Ты не должен желать победы над соперником, если имеешь в виду иметь над ним преимущество только на волосок. Добрая победа должна придавать радостное настроение и побежденному: в ней должно заключаться нечто божественное, чуждое чувству стыда.

345

Заблуждение умных людей. - Умным людям трудно отделаться от заблуждения, и не думать, будто посредственность завидует им и считает их за исключение. На самом же деле посредственность считает их за нечто, вполне излишнее, без чего легко обойтись.

346

Требование опрятности. - Для иных натур перемена в образе мыслей такая же потребность, как смена грязной одежды. Для других это - просто требование их тщеславия.

347

Тоже достойно героя. - Вот герой; он ничего не сделал, а только потряс дерево, когда плоды уже созрели. Вы думаете, это слишком мало? Так взгляните сперва на дерево, которое он потряс.

348

Мерило мудрости. - Рост мудрости можно точно измерять степенью уменьшение злобы.

349

Неприятно высказывать заблуждение. - Не всякому нравится, чтобы истину высказывали в приятной форме, но никто пусть не думает, что заблуждение может стать истиной, если высказывается неприятным образом.

350

Золотой жребий. - Много цепей наложено на человека, чтоб отучить его от зверских привычек. И действительно, он теперь стал мягче, нравственнее, радостнее и умнее остальных животных. Но до сих пор он все еще страдает от того, что так долго носил цепи, так долго лишен был чистого воздуха и свободных движений. Цепями этими, повторяю снова и снова, служили ему тяжелые глубокомысленные, нравственные, мистические и математические заблуждения. Только когда пройдет и эта боль от цепей, тогда вполне достигнута будет первая великая цель - полное отделение человека от животных. Мы же теперь находимся в самом разгаре этой работы освобождения от цепей, и нам при этом необходима величайшая осторожность. Только вполне облагороженному человеку может быть дарована свобода духа. Только ему облегченная жизнь близка и служит елеем для его ран. Только он имеет право сказать, что живет для радости и что нет у него никакой цели. В устах других опасен был бы лозунг: "мир кругом меня и благоволение ко всем ближайшим предметам". При этом лозунге по отношению к единичным личностям вспоминаются старые великие и трогательные слова, относившиеся ко всем и остающиеся непреложными и до сих пор для всего человечества, как девиз и как грозное предостережение от неизбежной погибели всем, кто слишком рано украсил бы ими свое знамя. Все еще, по-видимому, не настала пора, чтобы над всеми людьми, как над древними пастухами, разверзлись небеса и послышался голос, возвещающий: "на земле мир, и в человецех благоволение!" Да, и теперь это еще жребий только отдельных, единичных личностей.

Тень. - Изо всего высказанного тобою мне больше всего понравилось твое обещание, - жить опять добрыми соседями со всем, что ближе всего к жизни. Это не худо и для нас, бедных теней. Ведь, признайтесь, что раньше вы слишком охотно клеветали на нас.

Странник. - Клеветали? Но почему же вы никогда не защищались? Наши уши, ведь, были близки от вас.

Тень. - Нам казалось, что мы слишком близки к вам, чтобы говорить о самих себе.

Странник. - Деликатно! - Очень деликатно! Я замечаю, что вы, тени, более люди, чем мы сами.

Тень. - А вы еще зовете навязчивыми нас, так хорошо умеющих по крайней мере молчать и ждать. Никакой англичанин не перещеголяет нас в этом отношении. Правда, часто, даже слишком часто, нас видят спутниками человека, но рабами его - никогда. Кто избегает света, того и мы избегаем. Вот насколько велика наша свобода.