Сергей Булгаков - Купина неопалимая

*) А veritate catholica eos aberrasse asserimus, qui docent Dei sapientiam et bonitatcm cxegissc, ut homini gratiam sanctificantem a concupiscentia aut immortalitatem corporis conferret; vel qui asserant immunitatem a conscupiscentianecessarie pertinere ad ipsius hominis ideam seu naturam; deniquc qui dona Adamo collata propterca solum supematuralia vocanda esse dicunt, quod homini a Deo creante et non ab homine sibi ipsi collata sunt (Simar Lehrbuch der Dogmatik, 86, 89, стр. 390- 1,409).

90

словная Христа Спаси­теля. В самом деле, при таком понимании этот акт возвращенияiustitiae originalis мог наступить в лю­бой момент истории, а не в полноту времени, да и вообще исто­рии, как общего дела человечества, как единого и связного акта, центром своим имеющего боговоплощение, при таком понима­нии и вовсе не существует. Вся механичность католического воз­зрения проявляется в этом анти-историзме, упраздняющем силу и смысл ветхозаветной подготовки человечества к боговоплощению и, в сущности, отвергающем за человечеством свободу. Вы­ходит, что святость Девы Марии присуща Ей не в силу Ее личной и наследственной, веками накопленной в ветхозаветном челове­честве праведности. Не Она привлекла к себе чрезвычайные, исключительные дары Духа Св., но односторонний акт божест­венного избрания, еще до рождения Ее или в самом рождении поставивший Ее в привилегированное (privilegium), исключител­ьное положение, при котором Она могла не грешить уже не сво­ею силою. И этим самым унижается человеческая свобода и достоинство, которые так нерушимо сохраняются в православ­ном учении *).

*) Ср., напр., Иоанн Дамаскин. Крат. изл. православной веры, кн. 2, гл. 26 и 27, также и в православном исповедании Восточной Кафолической Церкви: «хотя человеческая воля и повредилась от первородного греха, но при всем том, еще и теперь в воле каждого состоит быть добрым или чадом Божиим или злым и сыном диавола» (прав., испов., ч. I, вопр. 27) В послании вост. патриархов читаем: «каждый падший человек имеет

91

К этому надо еще прибавить и то, что мысль о предвосхищении «заслуг» Спасителя в целях искупления Марии от первородного греха также страдает грубым юридизмом в понимании спасения. Конечно, если понимать спасение как выкуп«заслугами», как оп­лату подлежащего долга, тогда, может быть, еще и возможно пред­ставить себе такую кредитную сделку, при которой долг засчитывается ранее его действительной уплаты. Правда, это есть несправедливость, пристрастие, которое, будучи оказано одному, могло бы быть оказано и всем, и тем самым последствия перво­родного греха Адама были бы предотвращены для всего мира. Здесь остается только ссылка на всемогущество Бога, Который волен прощать и миловать, т. е. прямой путь к кальвинизму с его учени­ем о произвольном предопределении. Но уже самая возможность такой предварительной амнистии разрушает всю онтологию пер­вородного греха, согласно которой он есть столько же вина (ресс. actuale), сколько и состояние (р. habituale). Эта-то онтология решительно противится католи­ческой мысли об искуплении в кредит, ранее совершившегося искупления всех. Это последнее не есть ведь юридический акт вме­нения заслуг, но, прежде всего, действительное изменение всего человеческого естества чрез боговоплощение, это есть благодатное творение че-

ту природу, с которой сотворен, и природную силу свободную, живую и деятельную, вследствие чего по природе может избирать и делать добро, убегать и отвращаться зла» (А р х. С и л ь в е с т р. Опыт прав., догмат, богословия, т. III. Киев, стр. 448-50).

92

ловека заново, которое реализуется для каждого в св. крещении. Потому то предварение искупления, о котором говорит католический догмат 1854 г., если и может еще мыслиться как амни­стия, т. е. как юридический акт, совершенно не может пониматься как глубочайшее перерождение человеческого естества. Таковое не может быть антиципировано ранее своего действительного совер­шения. В этом смысл не антиципируется и крещение, и мысль, что Пресв. Дева была как бы крещена до установления крещения, т. е. до наступления самой его возможности, внутренне противоречива, — в онтологии нет места для privilegium — самая мысль о которой обличает анти-онтологический юридизм католического бо­гословия. И рассматриваемый с этой стороны догмат есть онтологи­ческое недоразумение, попытка с неприменимыми для данного случая, т. е. негодными средствами. Но он имеет еще и другую дог­матическую предпосылку. Она заключается в учении о том, что души при рождении людей творятся Богом всякий раз особым творческим актом, причем в этом акте они наперед уже лишаются чрезвычайной освящающей благодати justitiae originalis. В силу этого они рождаются чадами гнева, отягченными первород­ным грехом (хотя, казалось бы, что, если это так, то личной вины в этом лишении нет, и непонятно, почему те, кто лишается этого сверхдолжного дара, должны еще нести за это лишение и личную от­ветственность). Предполагается, согласно этой общей мысли о тво­рении, что человек рождается от Бога в отношении к греху в качествеtabularasa , свободным от всякого греховного приражения, однако

93

нуждающимся для охранения от него в особом да­ре, которого он не получает. При этом единственным источником греха оказывается тело, и телесное рождение есть уже начало гре­ха. Но такая роль тела противоречит до известной степени католи­ческому же воззрению об отсутствии изменения в природе Адама после греха. А с другой стороны это же заставляет неизбежно пред­полагать, что тело должно было заразить первородным грехом и ду­шу Марии, хотя бы и свободную от первородного греха в силу своего privilegium. Но тогда не осуществленным ока­зывается непорочное Ее зачатие. Однако все это лишь частные не­согласованности и неясности догмата, который был проведен в спешном порядке административно-догматического распоряже­ния папы и несет на себе следы этой спешности. Существенной яв­ляется его односторонняя ориентированность на учение о творении душ непосредственно Самим Богом, откуда догматизи­руется (разумеется, без всякой внутренней к тому необходимости и без достаточных мотивов) и это учение, достаточно спорное, и во всяком случае, недовыясненное.

Громоздкий вопрос об образе происхождения души, сюда приплетенный, имеет свою сложную и длинную историю, опре­делившуюся преимущественно борьбой двух взглядов: по одно­му души непосредственно творятся Богом — креационизм; (сюда же присоединяется еще осужденный Церковью оригеновский преэксистенциализм, по которому души существовали ранее во­площения, и это последнее составляет последствие их отяжеления или отпадения от Бога). По другому взгляду души рождаются от родителей — генерационизм или традиционизм, вследствие вложенной Богом силы при сотворении человека: плодитеся и множитеся. В церковной литературе не было недостатка мнений, высказывавшихся в пользу как творения, так и рождения души, хотя все-таки большинство высказывается за первое*).