Иммануил Валлерстайн - Анализ мировых систем и ситуация в современном мире

Разве мы не видим возникновения политической структуры для полупериферийных стран, адаптированной к четвертой стадии капиталистической миросистемы? Тот факт, что в этих странах все предприятия национализированы, вовсе не делает участие этих предприятий в мироэкономике не отвечающим способу функционирования капиталистической рыночной системы: стремление к растущей эффективности производства с целью реализовать максимальные цены продажи, достигая таким образом более выгодного распределения прибавочного продукта мироэкономики. Если завтра «Ю. Эс. Стил» превратится в рабочий коллектив, где все без исключения наемные работники будут получать равную долю прибыли, а все держатели акций будут экспроприированы без компенсации, перестанет ли из-за этого «Ю. Эс. Стил» быть капиталистическим предприятием, действующим в капиталистической мироэкономике?

Какими же в таком случае были последствия для миросистемы от появления большого количества государств, где нет частной собственности на основные средства производства? Отчасти это означало сдвиги во внутреннем потреблении. Это совершенно точно подрывало идеологическое оправдание мирового капитализма, как показывая политическую уязвимость капиталистических предпринимателей, так и демонстрируя, что частная собственность не является обязательным условием для быстрого роста промышленного производства. Но в той мере, в какой это повысило способность новых полупериферийных зон добиваться большей доли мирового прибавочного продукта, это еще раз деполяризовало мир, воссоздав триаду слоев, бывшую фундаментальным элементом выживания миросистемы.

Наконец, в периферийных зонах мироэкономики как продолжающаяся экспансия центра (хотя при этом внутри него происходит некоторое перераспределение прибавочного продукта), так и новая сила полупериферии привели к дальнейшему политическому и, следовательно, экономическому ослаблению периферийных регионов. Пандиты [57] От индийского «ученый брамин», употребляется в ироническом смысле «большой ученый». отмечают, что «разрыв становится больше», но далее никто не преуспевает в том, чтобы что-то с этим сделать, и вовсе остается непроясненным, что очень много людей, заинтересованных в существовании проблемы. Вместо усиления государственной власти во многих частях мира мы наблюдаем тот же тип ухудшения, который Польша переживала в XVI в., ухудшение, лишь одним из многих свидетельств которого являются частые военные перевороты. И все это приводит нас к заключению, что четвертая стадия была стадией консолидации капиталистической мироэкономики.

Консолидация, однако, не означает отсутствия противоречий и не означает вероятности долгосрочного выживания. Мы, таким образом, подходим к прогнозированию будущего, что всегда было великой человеческой игрой, его подлинной hybris, наиболее убедительным аргументом в пользу догмы о первородном грехе. Поскольку я читал Данте, то буду краток.

Мне представляется, что в действии капиталистической миросистемы содержатся два фундаментальных противоречия. Прежде всего, это противоречие, на которое указал корпус марксистских документов XIX в., я сформулировал бы его следующим образом: в то время как в краткосрочной перспективе максимизация прибыли требует максимизации изъятия прибавочного продукта из непосредственного потребления большинства, в долгосрочной перспективе непрерывное производство прибавочного продукта требует массового спроса, который может быть создан лишь перераспределением изъятого прибавочного продукта. Поскольку два эти соображения направлены в противоположные стороны (это и есть «противоречие»), система переживает постоянные кризисы, которые в длительной перспективе ее ослабляют и одновременно делают для привилегированных игру не стоящей свеч.

Второе фундаментальное противоречие, на которое указывает концепция социализма как процесса, предложенная Мао, состоит в следующем: всякий раз, когда владельцы привилегий пытаются ассимилировать оппозиционное движение, подключив его представителей к получению небольшой части привилегий, они, несомненно, в краткосрочной перспективе устраняют оппонентов; но они также поднимают ставку для следующего оппозиционного движения, возникающего в ходе следующего кризиса мироэкономики. Таким образом, цена «ассимиляции» становится все выше, а связанные с ней преимущества кажутся с каждым разом все более сомнительными.

В настоящее время в мироэкономике содержится не больше социалистических систем, чем феодальных, потому что существует лишь одна миросистема. Это мироэкономика, и она является но определению капиталистической по своей форме. Социализм предполагает создание нового типа миросистемы, которая не была бы ни перераспределительным миром-империей, ни капиталистическим миром-экономикой, но социалистическим миром-правительством. Я не рассматриваю этот прогноз как нечто утопическое, но и не чувствую, чтобы такая организация общества была бы неизбежной. Она станет результатом длительной борьбы в формах, которые могут быть знакомыми, и, пожалуй, в очень небольшом количестве форм, борьбы, которая будет происходить во всех зонах мироэкономики (непрекращающаяся «классовая борьба», о которой говорил Мао). Правительства могут быть в руках личностей, групп или движений, симпатизирующих такой трансформации, но государства как таковые не являются нипрогрессивными, ни реакционными. Это движения и политические силы заслуживают таких оценочных суждений.

После того как я зашел в прогнозировании будущего так далеко, насколько осмеливался, позвольте мне вернуться к настоящему и к нашему ученому предприятию, которое никогда не является нейтральным, но имеет собственную логику и в определенной мере собственные приоритеты. Мы наметили в качестве основной единицы наблюдения понятие миросистемы, у которой есть составные части и стадии развития. И именно в этих рамках, доказываю я, мы можем проводить плодотворный сравнительный анализ — между целым и его составными частями. Концепции предваряют измерения и направляют их. Я полностью за детальнейшие и изощренные количественные показатели. Я полностью за детальнейшие и усердные архивные изыскания, которые позволят проследить конкретные исторические серии событий во всей их непосредственной сложности. Но проблема в том, как дать нам возможность лучше увидеть то, что происходило и что происходит. Для этого нам нужны оптические инструменты, с которыми мы могли бы распознать измерения отличий, нам нужны модели, с помощью которых мы могли бы взвесить значения, нам нужны обобщающие концепции, с помощью которых мы создадим знания, которыми мы затем будем пытаться обмениваться друг с другом. И все это потому, что мы люди с hybris и первородным грехом, и потому стремимся к добру, истине и красоте.