Николай Уранов - Огненный Подвиг. часть I

Никакие духовные опыты невозможны без предварительного длительного очищения от раздражения. Одно это обстоятельство показывает, что человек, болеющий раздражением создает вокруг себя сферу, непроницаемую для высших, тонких энергий.

Следует отличать эгоистическое, слабое раздражение от возмущения духа — мощного, благородного негодования. Оно благодетельно, но все же сильно изнашивает организм.

Из медикаментозных лечений раздражения может быть указан настой валерианы, длительно, ежедневно без пропусков принимаемый в виде так называемого валерианового чая. Чайная ложка корня или корневища заваривается в стакане крутого кипятка. Сосуд хорошо закрывается. Через шесть — десять часов настой готов. Пьется раз или два в сутки, лучше на ночь.

Конечно, действие лекарства эффективно, как дополнение к лечению путем укрепления терпения. Именно воспитание в себе терпения и всех ингредиентов любви, мудрости, воли делает человека неуязвимым для одного из самых страшных разрушителей — раздражения.

24.04.60

Член-корреспондент Академии Наук СССР С.В.Кравков говорит: "Участие мышления в работе органов чувств во всех наших восприятиях, являющихся в обычных условиях верным источником нашего сознания, особенно хорошо выявляются в случае ошибочных, иллюзорных восприятий. Известна, например, иллюзия, состоящая в том, что при взвешивании на руке двух сделанных из одинакового дерева различных по высоте цилиндров, но обладающих одинаковым весом благодаря тому, что внутрь меньшего цилиндра влит свинец, меньший всегда кажется нам тяжелее большего. Иллюзия эта с чрезвычайным постоянством повторяется при оценке веса цилиндров всеми нормальными людьми. Происходит это вследствие того, что все нормальные люди, готовясь поднять меньший цилиндр, естественно, рассчитывают, что он должен быть легче (ибо внешне оба цилиндра сделаны из одного материала). На самом же деле он более легким не оказывается. Отсюда В СИЛУ КОНТРАСТА С ОЖИДАЕМЫМ и возникает иллюзия большей тяжести."

Интересно, конечно, то обстоятельство, что мысль может изменять характер восприятия наших органов чувств. Факт этот весьма многозначителен. Из него может быть сделано множество полезных заключений и может быть приведено множество (подобных приведенной) иллюстраций. Но в данном случае не это обращает на себя внимание; может быть совсем того не желая, академик дает разрешение большой философско-этической проблемы: оказывается, если мы ожидаем что-либо как легкопереносимое, а оно оказывается, против нашего ожидания, тяжелее, то мы преувеличиваем тяжесть и грешим против действительности. Интуитивно очень многие люди знают этот закон и пользуются им очень широко. Рисуя в мрачных красках какую-то проблему будущего, люди надеются, что в действительности "страшнее самого страшного — ничего не будет", и они смогут легче перенести это несчастье. Так же они значительно умаляют грядущую радость, чтобы застраховать себя от могущего произойти разочарования, надеясь, что если радость окажется больше ожидаемой, быть еще более счастливым.

В этом, на первый взгляд как будто бы разумном способе увеличить свою радость или уменьшить свое страдание, имеется одно неприятное обстоятельство: очень часто в этих ухищрениях кроется самый обыкновенный страх страданий и разочарований — страх будущего.

Опасаясь будущего и рисуя его в мрачных красках с целью уменьшить ожидаемые страдания в будущем, люди приближают эти страдания, способствуют их реализации, привлекая их даже в том случае, когда они совсем не собирались становиться непреложными.

Чем же облегчить положение страдающего страхом будущего?

Прежде всего, ему следует разъяснить, что страх привлекает и усиливает опасность. Очень часто опасность бывает воображаемой, мнимой — в этом случае страх делает ее реальной, действительной. Все мы хорошо знаем, что вне кармы ничего быть больше не может, и что плата по кармическим счетам неизбежна. Расплата может быть облегчена, если волна кармы встречается пониманием и во всеоружии достоинства, т. е. при максимальном напряжении мужества. Страх ВСЕГДА усугубляет кармические переживания. Следовательно, всегда готовые, встретить с мужеством любое испытание, всегда готовые с максимальной подвижностью перестроить жизнь в соответствии с новыми обстоятельствами, всегда готовые проявить мужество, т. е. бороться за лучшее будущее, верить в него, отражая натиск врагов — мы можем смело идти в будущее, не боясь его, но радостно приветствуя как новые возможности, так и новые препятствия и неприятности, ибо они являются теми факторами, которые рождают возможности.

Мужественно произнесем зовущее слово ВПЕРЕД и, выше подняв щит своих достоинств, устремимся в прекрасное будущее. Нет прошлого, нет и настоящего, есть только БУДУЩЕЕ, и никто и ничто не отнимет его у нас, если мы только сами захотим видеть его прекрасным.

10.02.61

Как только вспыхивает свет, немедленно появляются тени. Пока пылает свет — тени следуют неотступно. Свет и тень — противоположные начала. Когда загорается огонь сердца, тогда появляется враг — неотступная тень сердечного огня. Чем ярче пылает сердце — тем яростнее атакует враг. Невнимание со стороны врагов — плохой признак; это значит, что пламя сердца настолько угасло, что даже не привлекает внимания со стороны противоположного начала.

Можно ли назвать хотя бы одного выдающегося светлого человека, воспоминания о котором хранит веками благодарное человечество, который бы не был преследуем врагами, который бы не был оклеветан, не подвергался бы всяким злоумышлениям и козням? Нет! Такого имени назвать нельзя: все выдающиеся борцы за Общее Благо всегда имели своих врагов и предателей. Истинно, всякий приносивший свет отмечался нападками тьмы, и всякий носитель истинного знания всегда преследовался невеждами; каждый носитель любви, всегда окружался ненавистью; каждый служитель Правды и Истины всегда был распинаем ложью и клеветой. Так было, так будет еще много веков.

Каждая вспышка творящего света устремляет на себя силы хаоса в силу конкретного космического закона, совершенно аналогичного простому земному закону: каждый поднявший какое-то тело, будет испытывать давление его тяжести равной его весу.

Есть Свет и служители Света; есть тьма и есть служители тьмы; есть хаос и есть предавшиеся хаосу, разложению. Эти служители и носители хаоса очень мало чем внешне отличаются от других людей; ведь все люди в той или иной степени предаются временами хаосу. Они даже могут быть очень красивы, умны и даже, на первый взгляд, как бы добродетельны. Очень часто не обладающие сердечными огнями, а следовательно, не обладающие чувствознанием, качеством распознавания, принимают служителей тьмы за служителей Света и, наоборот — служителей Света за служителей тьмы. И таких слепышей — множество. Они почти всегда составляют большинство. За классическим примером не надо ходить далеко: достаточно вспомнить ТОЛПЫ, которые требовали позорной казни для Христа, в полной уверенности, что они совершают богоугодное дело. "О, Saneta simplicita!", — воскликнул Иоанн Гус, увидя, как старая женщина, желая угодить Богу тащила, изнывая под их тяжестью, дрова, чтобы усилить пламя костра, на котором сжигали "еретика". Гус был слишком мягкосердечен, называя святой простотой отсутствие сердца. Вероятно, и представители "святой" церкви, во главе с кардиналом Беллярмином, сжигавшие Джордано Бруно, и Тегелин, кидавший зверям первых христиан, и Мария Медичи, обрекшая на кровавую расправу тысячи гугенотов, и многие современные деятели, воображая, что они служат Богу, Свету, народу, прогрессу и знанию — на самом деле служили все той же многоликой, вернее много-личинной тьме.