Роджер Бэкон - Избранное

Другое начало [моральной философии] относится к творению, и оно, как известно, должно доказываться в математике, а потому мы затронем его только в моральном аспекте. Аристотель в книге О правлении царствами ясно упоминает и называет Адама и Еноха, а потому он ясно понимал, что был первый человек и начало мира[254]. А если мир имел начало, то ему необходимо было быть сотворенным, как мы учим выше. И Абу Машар в книге Коньюнкций изрядно потрудился на благо моральной философии, полагая существование первого человека, а именно Адама, и он учит, сколько [у него было потомков] вплоть до потопа, и сколько после потопа, вплоть до пришествия Христа, и сколько от Христа до Магомета, и сколько от него до гнусного закона. И Авиценна в Моральной философии безусловно допускает творение. И Этик говорит, что Бог, Первый из всего, создал все творения, и высочайшим трудом установил единую громаду [мироздания], и многообразно умножил то, что сотворил из ничего. И Трисмегист в книге К Асклепию о Божестве пишет «В Творце было все до того, как Он сотворил это», — и [его слова] согласуются [со словами] Иоанна Евангелиста, который говорит: В Нем была жизнь того, что сотворено [255]. Однако этот Трисмегист был ближе к временам Моисея и Иисуса Навина, как говорит Августин в книге О Граде Божием .

Circa vero primo creata, invenitur principium huius scientiae huiusmodi autem sunt angeli boni et mali. Primo igitur per motus corporum mundi, quos invenerunt cirtiter sexaginta, posuerunt angelos bonos tot esse, quia illi motus sunt voluntarii et ideo fiunt per angelos. Et istud patet ex metaphysicis Aristotelis et Avicennае. Deinde extenderunt se ad ulteriorem considerationem, invenientes quasi numerum infinitum correspondentem nobis, sicut multiplicantur individua in hoc mundo inferiori sub una specie, et distinguuntur ab invicem numero, sicut individua sensibilia, sicut in libro De causis scribitur; differenter tamen, quia angeli ita separantur ab invicem quod non corrumpuntur, sed manent in esse stabili. Haec autem individua nota separantur ab invicem ita quod aliquando corrumpuntur. Et si volumus ulterius admirari verhi Ethici, possumus dicere, sicut ipse dicit in libro suo, viginti ordines angelorum sunt. ...

А касательно первого сотворенного, каковым являются ангелы, добрые и злые, начало моральной науки обнаруживается [следующим образом]. Прежде всего, на основании движения тел этого мира, которых насчитывают около шестидесяти, полагают, что столько же имеется и добрых ангелов, поскольку эти движения суть добровольные, а потому осуществляются ангелами. И это ясно из метафизики Аристотеля и Авиценны. И затем они переходят к дальнейшему исследованию, обнаруживая, что имеется почти бесчисленное множество [ангелов], соответствующее числу людей, [и число ангелов умножается так же], как в этом мире умножаются индивиды одного вида, и они отличны друг от друга по числу, так же, как чувственно воспринимаемые индивиды, как написано в книге О причинах . Но ангелы отличаются от чувственно воспринимаемых индивидов тем, что отличны друг от друга таким образом, что не подвержены уничтожению, но пребывают в постоянном бытии, а те индивиды, как известно, отличны друг от друга таким образом, что иногда уничтожаются. И если мы желаем дальше восторгаться словами Этика, то можем добавить, что он в своей книге утверждает, что существует двадцать чинов ангельских. ...

Sed longe magis admirandus est Apuleus Mandarensis, in libro De deo Socratis, in quo multa mirabilia edisserens de angelica natura transfert scientiam Platonis in Symposio, videlicet quod cuilibet uni homini deputatur unus angelus ad custodiam contra mala omnia, et ad promovendum et excitandum ad bona. Et postquam anima se parata est, bonorum et malorum omnium quae gessit ilia in corpore fit testis coram Deo iudice. Atque asserit angelos deferre petition es hominum ad coelestia et reportare dona ab eis ad homines; et aliquis praeest uni provinciae et alius alii. ...

Но куда большее удивление вызывает Апулей, который пишет в книге О боге Сократа о многочисленных удивительных вещах, относящихся к природе ангелов, передает слова Платона из Пира о том, что ко всякому человеку приставлен один ангел для того, чтобы охранять его от всякого зла и побуждать и направлять к благу. А после того как душа отделяется, этот ангел свидетельствует на Божием суде о всем добре и зле, которое душа совершила, находясь в теле. И кроме того Апулей утверждает, что ангелы доносят до небес прошения людей и доставляют людям то, что даровано им небесами. И что у одной провинции — один ангел, а у другой — другой. ...

Mira enim haec sententia et omnino favorabilis Christiano, nec in littera nec in sensu aliquid indignum continet; immo valde dignoscitur praeclaros fidei annexos habere articulos; nec oportet philosophum hie interpretari in peius, cum nihil nisi consentaneum veritati mirabiliter pateat continere. Hoc dico quia aliquando nituntur alii obscurare sententias Catholicas in libris philosophorum repertas; sed gaudenter debemus eas recipere in testimonium nostrae fidei; et quia certum est eos haec habuisse per revelationem factam eis et sanctis patriarchis et prophetis, sicut prius est ostensum.

И удивительна эта его мысль, и всецело приятна христианину, и ни в букве, ни в смысле не содержит ничего недостойного, более того, в ней усматривается связь со славными положениями веры. И не следует выставлять этого философа в невыгодном свете, поскольку, как очевидно, [его слова] не содержат ничего, кроме того, что удивительным образом соответствует истине. А говорю я это потому, что некоторые иногда стремятся утаить католические суждения, которые обнаруживаются в книгах философов. Но мы с радостью должны воспринимать их как свидетельства нашей веры. И поскольку они, как показано раньше, определенно получили их через откровение, данное им, а также святым патриархам и пророкам.

Et Porphyrius, sicut recitat Augustinus decimo De civitate Dei, dixit angelos [esse] qui deorsum descendentes hominibus divina pronuntiant, et alios qui in terris ea quae Patris sunt et altitudinem eius et profunditatem declarant Et de diabolo et angelis eius multa locuti sunt. Nam Ethicus philosophus de eo sententiam fidelem expressit, tam ad creationem quam de peccato et damnatione sua primordiali et finali post iudicium. ... Et Apuleus et Plato et alii distinguunt duo genera daemonum, quia "daemon" graece idem est quod "sciens" latine. Ideo quoque sunt calodaemones et cacodaemones, id est boni et mail "Calon" enim est "bonum" et "cacon" est "malum". De bonis vero intelligendum est quae dicta sunt de custodia hominum. Mali vero sunt diaboli nomine et hi passionibus animi irrationabiliter cedunt secundum Apuleium; unde indignari et angi et laetari de malo et irasci, et caeteros malignos motus habent. Et ii sunt de quibus loquuntur poetae, ut dicit Apuleius, et quos fingunt esse deos et amatores quorundam, et odiosos aliis; et quidam sunt incubi, et ducunt homines ad peccata et vitia, et postea ad poenam inferni, de qua loquuntur Hermes Trismegistus et Ethicus philosophus.

И Порфирий, как передает Августин в X книге О Граде Божием [256], говорит, что есть ангелы, которые нисходят с небес и сообщают людям Божественное, и другие, которые на Земле открывают то, что относится к Отцу: Его высоту и глубину. И философы много говорят о дьяволе и его ангелах. Ибо Этик высказывает о нем верную мысль, как о его сотворении, так и грехе и осуждении: первичном и окончательном после Суда ... И Апулей, и Платон, и другие различают два вида демонов, поскольку «демон» по-гречески то же, что по-латыни «знающий». И потому есть «калодемоны» и «какодемоны», т. е. благие и злые. Ведь calon значит «благой», а сасon — «злой». К [деятельности] благих надо относить то, что сказано об охране людей [от зла]. А злые именуются дьяволами и, согласно Апулею, подчиняются неразумным страстям души. Поэтому они раздражены, беспокойны, гневны, радуются злу и движимы другими гибельными страстями. И они те, о ком говорят поэты, как утверждает Апулей, измышляющие, что они суть боги, любимые одними и ненавидимые другими. А некоторые суть инкубы, о которых говорят Гермес Трисмегист и Этик, и они ведут человека к греху и пороку, а затем к наказанию в аду.