Алексей Лосев - Форма. Стиль. Выражение

467 сл.:
…Не к добру и чрез меру слава, —

467–470:
От Зевесовых очей небесный гром падет.
И счастья челн вдруг в море налетает
На камень, скрытый под водой.

639–656:
Острый меч справедливо вонзается в грудь;
И такого удара нельзя оттолкнуть,
Если кто, уклоняясь от правды, блуждает,
Благочестия к Зевсу в душе не питает.
Корень правды опору находит всегда,
И судьба в свое время мечи изощряет:
Возвращается в дом дочь убийства, беда,
И кровавой Эринния жертвы желает.
1534:
А правды оружье для казни злой рок
На новое дело опять навостряет,
О новый точит оселок.

461:
Пусть Арея встречает Арей, Правда — Правду, —

1025–1029:
А если б рок, указанный богами,
Другому року не мешал
Идти свободными путями,
Язык бы наш не поспевал
Все изливать, что сердце ныне чует.

735–736:
Рока каким–то жрецом
Божье наслание это
В доме вскормили своем.

764–771:
Преступленье давнишнее часто рождает. [244]
У недобрых проступков другой
Иль сейчас, или после, когда наступает
Для рождения день роковой,
И тот дух несразимый, войне непокорный,
Недоступный всем чувствам святым,
Дерзновенье в чертогах той Пагубы черной,
На родителей видом похожей своим.

355–366:
О владыка Зевес и любезная Ночь»
Ты, владычица пышных узоров,
Над твердынями Трои простершая сеть
И покрывшая так, что уже никому.
Ни большому, ни малому, не одолеть
Сети рабства великой —
Все губящего рока той сети.
Слава Зевсу, великому богу гостей,
Совершившему это, — свой лук уж давно
Он рукою нацеливал на Александра,
Чтоб, до срока слетев иль в надзвездную высь,
Не пропала стрела понапрасну.

350–351:
Совершенно мы чужды бессмертных богов:
Из бессмертных богов ни один
Не бывает участником наших пиров.
367:
Зевес нас общенья лишил своего

699–716:
И Алиону на свадьбу —
Горе прямое наслал.
Гнев, о конце промыслитель,
Мщенье такое воздал
За поруганье трапезы
И пред одним очагом
Там пребывавшего Зевса»
Хоть уж и долго потом,
Покарал тех, кто праздновал свадьбу,
Кто тогда «Гименей» громко пел молодым,
В пору было тогда распевать его сватам…
Он забыт, и с напевом иным
Песню слез старый город Приама стенает
И Парида: <0 горе, жених».
Так клянет, да и прежде оплакивал вдоволь
Кровь несчастную граждан своих.

55–59:
Но из вышних один — Аполлон, или Пан,
Или Зевс, — на их крик, на пронзительный стон,
Вещим птицам тем вняв, верным слугам своим,
Хоть и долго спустя,
Он Эряниию шлет на преступных.

67–71:
Будь что будет сейчас —
Но конец будет тот, как судьбой решено.
Хоть огня подложи, возлиянья хоть лей,
Орошай хоть слезами, —
Непреклонного гнева ничем не смягчить,
И не станут пылать твои жертвы.

973–974:
Зевс, Зевс–вершитель, мне мольбу сверши.
Пекись о том, что должен совершать.

186–192: Знаю, Зевс и упрям, и жесток,
Презирает закон, — но судьбой
Будет сломлена гордость его,
Он жестокое сердце смягчит:
Как союзник к союзнику сам
Он мне первый навстречу пойдет.

159–166: Он один,
Дерзкий, гневный, непреклонный,
Всех богов порабощает
И достигнет самовластья.
Если кто–нибудь насильем
Скипетр не вырвет у него.

174–175: Лишь Зевсу кто хвалу поет
В победных песнях, верой пламенея.
Вполне тот мудрость обретет.

168–173:
Кто прежде, дерзостью кипя безмерной,
Велик был, — и о нем
И говорить не станут уж наверно.
И тот, кто жил потом,
Погиб уж, встретившись с бойцом сильнее.

273: Есть. Как не быть… Коль не обман то бога.

475–478:
При вести счастливо летает
По городу быстро молва.
Но правда ли это — кто знает.
Иль, может, обман божества…

946–947:
И пусть, когда вступлю ногами так
На пурпур божеский, меня не сглазит
Издалека завистливое око