Алексей Лосев - Итоги тысячелетнего развития, кн. I-II

б)Добавим к этому, что Сократ, который тоже относится к средней классике, ни в каком случае не противоречит той характеристике данного периода, которую мы сейчас дали. Но только вместо призыва"жить по природе"он проповедует жизнь согласно общим категориям разума и морали. Для него традиционная, чисто случайная и условная законность тоже есть тиран, который заслуживает только низвержения (ИАЭ II 51 – 54). Сократ вместо этих"законных"представлений выдвинул требование устанавливать не традиционные и пошлые определения, но максимально общие и максимально целостные. А это и стало основой для платоновского учения об идеях как о предельных обобщениях. Поскольку же единственным абсолютом и для Платона, как и для всей античности, оставался только чувственно–материальный космос, то эти смысловым образом напряженные общности продолжали относиться все к тому же чувственно–материальному космосу. Но это значит, что Платону пришлось покинуть и описательно–интуитивную позицию ранней классики, и дискурсивную позицию средней классики, а перейти вместо этого к установлению категориальной диалектики все того же чувственно–материального космоса. Природа стала диалектическим единством наиобщих идей мышления и бытия.

а)Эмпирического исследователя Платона поражает неимоверная пестрота и противоречивость употребления им термина"природа". На эту тему уже было создано несколько специальных исследований, которые были рассмотрены нами выше (ИАЭ III 13 – 16; 224 – 226). Дело доходило даже до того, что вообще отказывались находить какую нибудь определенную семантику этого термина у Платона. В действительности же вопрос этот решается совсем в другом плане.

То, что все свои философские термины Платон заимствует из просторечного языка и часто употребляет их в полной зависимости от особенностей этого последнего, – это общеизвестно. Однако далеко не все понимают основную направленность этого платоновского термина даже в том, что Платон очень далек от использования этого термина для обозначения тех самодовлеющих чувств, которые выражены поэтами Нового и Новейшего времени по поводу картин природы. Эти поэты наслаждались не столько самой природой, сколько своими субъективными чувствами по поводу природы. Но этого не было у Платона, как не было этого, на основании вышесказанного, и в более ранней античной философии.

б)То, что Платон называет природой, является, прежде всего, сущностью вещей, их существенным смыслом, совокупностью их идей и законов, их активно действующих предначертаний. Природа в качестве сущности вещей была у Платона не только чувственно–вещественной материей. Душа у Платона – тоже природа. Космический и всеоформляющий ум – тоже природа. И, наконец, эта природа существует у Платона в ее точнейшем диалектическом соотношении со всем тем, что порождается этой природой, выражается этой природой и ею управляется. В отличие от досократиков природа рисуется у Платона не как описательная совокупность всех причин и законов, но как диалектическая необходимость предельного обобщения для всего того, что ей подчиняется. Она и все общее и все индивидуальное, все предельное и все реальное, все объективное и все субъективное, все континуальное и все дискретное.

в)В этот термин"природа"Платон буквально, можно сказать, прямо влюблен. Он его употребляет гораздо чаще даже таких терминов, как"субстанция","эйдос","идея"или"логос". И здесь сам собой возникает вопрос о соотношении термина"природа"с этими другими, весьма близкими и часто почти тождественными терминами. Но эта работа по исследованию существующих здесь у Платона терминологических дистинкций была уже проведена в науке, и читатель может получить о ней представление из нашего предыдущего анализа (указ. страницы из ИАЭ III). Тут важно, прежде всего, учитывать гораздо более широкое и уже чисто философское понятие природы у Платона, в отличие от досократовского, более узкого и более вещественно–материального, а также и от эллинизма, в котором, как мы увидим, уже не просто совершенство природы будет на первом месте, но на первом месте будет совершенство природы в зависимости от судьбы.

г)Далее, если природа, по Платону, есть внутренняя сущность вещей, а вещи и материальные явления есть внешние проявления этой внутренней сущности, то ясно, что природа у Платона есть категория вполне эстетическая. И это особенно видно на картине космоса в платоновском"Тимее", в котором и все вещи и весь космос возникают именно как диалектический синтез существенного ума и материальной необходимости.

д)Наконец, если попытаться свести воедино все разнообразные значения термина"природа"у Платона, то, пожалуй, придется воспользоваться иерархийным методом, который и вообще очень близок к Платону.

После довольно неопределенного противопоставления воспитания и обучения человеческой природе (Men. 70a, 86a; R. P. II 375a, VII 526bc) и после того, как природа была объявлена методом воплощения идеи в слове (Crat. 389b – e), определенно выставляется требование чего то более высокого, чем природа (Перикл кроме своей природной одаренности причастен еще и"высокому образу мыслей и совершенству во всем", Phaedr. 270a; и прежние натурфилософские элементы ничего не объясняют, как ничего не объясняет даже и"ум"у Анаксагора, Phaedr. 98bc).

Оказывается, что движение и жизнь всего существующего не есть настоящая природа, а настоящая природа – это божество, которое и творит всю реально существующую жизнь (Soph. 265c – e; Phileb. 28de), вечность и бытие, а не смутное и неразличимое становление (Tim. 27d – 28a), сколько фактов и проблем оно ни охватывало бы (Phaed. 96ab).

Наконец, даже и творящий космический ум еще не есть, по Платону, последняя и наивысшая природа. Познаваемое и познающее представляют собою нечто единое, которое уже не есть ни только познаваемое, ни только познающее, но выше того и другого. Это – то, что Платон называет идеей блага (R. P. VI 508e – 509b), или богом, который создает не отдельные кровати, но одну–единственную идею кровати, то есть кровать"по природе"(X 597b, ср. также Legg. X 886c о"первой природе неба и всех остальных вещей", а также о душе V 726a, Phaed. 247c). О"первопричинах природы"в контексте рассуждения об идее блага выразительно сказано и еще раз (Epist. VII 344d).

Таким образом, природа у Платона, во–первых, вовсе не есть только материя, но еще и определенного рода воплощение идеи в материи. Однако, во–вторых, подобного рода тождество идеи и материи, рассуждая теоретически, могло бы воплощаться как средствами идеи, так и средствами материи. Употребление термина"природа"у Платона свидетельствует о том, что это тождество идеи и материи признается здесь как создаваемое материальными средствами. И, наконец, в–третьих, это материально данное тождество идеи и материи мыслится Платоном в иерархийном порядке, начиная от неодушевленных, одушевленных и разумных созданий, восходя к Мировой душе и к Мировому уму и кончая опорой на всеединую идею блага, то есть опорой на абсолютное первоединство. Конечно, идея и материя совпадали и в ранней классике. Но там они были даны интуитивно и описательно. У Платона же они даны диалектически и категориально.