Джеймс Холлис - Мифологемы

Расположившись на Дунае походным лагерем и защищая свои войска от набегов варварских племен, Марк Аврелий писал для себя эти строки:

Поутру, когда медлишь вставать, пусть под рукой будет, что просыпаюсь на человеческое дело. И еще я ворчу, когда иду делать то, ради чего рожден и зачем приведен на свет? Или таково мое устроение, чтобы я под одеялом грелся? <���…> Не любишь ты себя, иначе любил бы и свою природу, и волю ее. Вот ведь кто любит свое ремесло – сохнут за своим делом, неумытые, непоевшие. Ты, значит, меньше почитаешь собственную свою природу… а для тебя общественное деяние мелковато и недостойно таких же усилий? [125] Meditations, vol. V, p. 77. (Размышления. Кн. 5: 1. Пер. А.К. Гаврилова.)

Этот античный император знал, что его задача состоит в том, чтобы каждое утро вставать вместе с восходом солнца и вступать в борьбу со страхом и оцепенением. То, как он умел писать о своей опасной и зачастую очень суровой жизни – с хладнокровием и решимостью, – это образец задачи героя – задачи, которая бросает вызов любому из нас с началом каждого, самого обыкновенного будничного дня.

В древних повествованиях встречается множество сошествий, нисхождений в подземный мир: Орфея, Одиссея, Иисуса, Энея и Данте и многих, многих других. Что их там ожидало? Разумеется – мрак, часто – чудовища, иногда – сокровища, но в любом случае нечто полезное. Вспомним о совете, который Юнг дает своей пациентке в ее сне (об этом говорится в предыдущей главе), когда она попадает в глубокую яму: «Не "из", а "через"». Действительно, Данте не выходил оттуда: он направился «через» и оказался на другом краю, откуда он попал в Чистилище, а затем – и в Рай.

Какая же тьма находится там, внизу; в чем заключается эта мрачная метафора? Несомненно, она может поглотить Эго, и потому она вызывает у нас такой страх. Но тьма – это вместе с тем camera obscura [129] Camera obscura (лат.) – «темная комната», камера-обскура, предшественница фотоаппарата, простейшее устройство, позволяющее получать оптическое изображение объектов: светонепроницаемый ящик с отверстием в одной стенке и экраном на внутренней стороне другой. – Примеч. пер. , место рождения новых образов. Эти образы могут содержать в себе будущее, даже если в данный момент оно остается отдаленным от Эго. Эго может утонуть, как это бывает при психозе. Когда Джеймс и Нора Джойс [130] Джеймс Джойс (1882-1941) – один из величайших писателей XX века, автор знаменитого романа «Улисс». С Норой Джойс провел всю жизнь, у них было двое детей – Джорджио и Лючия, которая заболела шизофренией. Джойс воспринимал болезнь Лючии как наказание за своего «Улисса». – Примеч. ред. пришли к Юнгу на консультацию, беспокоясь о своей дочери, больной шизофренией, тот сказал: «Ваша дочь тонет в том самом море, в котором вы научились плавать».

Если распространить эту метафору, точно так же может настичь и темнота, захватить Эго и овладеть им, как иногда случается, когда мы становимся заложниками самых мрачных своих настроений. Темнота, существующая внизу, – это и темнота материнской утробы, из которой рождается новая жизнь, и темнота могилы. Страх, который мы испытываем перед такими мрачными пространствами, проецируется на пауков, змей, мышей, крыс, летучих мышей и других представителей царства тьмы. Вместе с тем жизнь начинается в темноте – в теплой, влажной, нежной плодоносной обители для маленьких существ, которые со временем подрастают. В рыхлой мякоти материнской утробы, наполненной слизью и питательными соками, формируется будущее, которое затем прорывается наружу.

Непосредственно перед шестидесятилетием одной женщине приснился сон:

Пять моих подруг, спускаясь с горы, прыгали и пели песни. Это была радостная пора – мы играли и резвились на солнце. Совершая пешую прогулку, мы подошли к небольшому оврагу и сразу скатились вниз. На другой его стороне был небольшой уступ. Я сказала: «Я пойду первой».

Мы пошли по уступу, который имел пологий склон вниз. Я пошла вперед, и в самом низу склона нашла темное озеро, в котором стояли пять женщин. Кругом было темно. Женщины по самую шею были погружены в темную воду. У них на голове были плотно надетые черные капюшоны, скрывавшие их волосы, так что видны были только лица, раскрашенные белой краской.

Находясь на темном уступе, я посмотрела на свои ноги. Они были «сияющими», сверхъестественными и исходящее от них тепло стало расплавлять твердую замерзшую землю, и она стала превращаться в расплавленную зелень.

Я крикнула подругам, шедшим за мной: «Нам нужно убираться отсюда. Мы им все испортим. Мы здесь все расплавим».

Сновидица начала свой анализ на фоне профессиональной травмы. Она выполняла свою работу так хорошо, как только могла, однако ее предали и настолько унизили, что ей пришлось уволиться. То, как к ней дурно отнеслись, по ее ощущению, было нарушением ее взаимных обязательств с внешним миром, ибо ей казалось, что если она действовала исходя из добрых побуждений и с самыми лучшими намерениями, то и внешний мир должен относиться к ней точно так же. Вместе с тем она стала подвергать сомнению некоторые из своих религиозных убеждений, сложившихся ранее, начала сомневаться в правильности своего постоянного стремления угождать другим, постепенно изменилось и ее отношение к собственному странствию. Рассказывая о чем-то личном, она рефлекторно подносила руку ко рту или к горлу, словно стараясь скрыть то, что говорит, или подавить свой голос. Сновидение было для нее нуминозным, немного страшным и явно чарующим и удерживало ее внимание на аналитическом процессе в течение нескольких месяцев после того, как оно произошло.

Что мы можем увидеть из этого сна и его образов? Сновидение никогда нельзя интерпретировать полностью или окончательно. Но символ – это самая лучшая возможность природы воплотить в жизнь то, что нельзя выразить иначе. Таким образом, «объяснение» сновидения будет всегда в какой-то мере ограниченным. (Сновидение – это природный феномен; деятельность интерпретирующего сознания в лучшем случае может считаться лишь эпифеноменом.) Самое важное заключается в том, как оно переходит в чувственное переживание сновидца. В данном случае сновидица почувствовала, что этот сон является для нее очень важным, и она возвращалась к нему на многих последующих сессиях, несмотря на то что мы никогда не понимали его настолько, чтобы трактовка нас полностью удовлетворяла. Тем не менее мы все же можем сказать, что это сон о погружении в глубину психики.