Карл Маркс - Собрание сочинений, том 27

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], 16 декабря 1851 г.

Дорогой Маркс!

При сем — письмо от Вейдемейера, которое я получил сегодня днем. Известия пока что очень хорошие, газета Гейнцена {537} при последнем издыхании, и В[ейдемейер] уже теперь в состоянии выступить с еженедельником [359]. Но его требование — отослать ему не позднее, чем в пятницу вечером статью — несколько преувеличенно, особенно при теперешних обстоятельствах. И все же как раз теперь люди жаждут там анализа и разъяснения французских событий, и если бы можно было сказать что-нибудь особенно интересное по поводу ситуации, то этим можно было бы обеспечить успех предприятия, начиная с первого номера. Но в этом-то как раз и трудность, и мне, как всегда, опять приходится взваливать на тебя всю тяжесть; что касается меня, то я готов писать о чем угодно, только не о coup de tete {538} Крапюлинского {539} . Ты сумеешь, во всяком случае, написать для него об этом дипломатичную, допускающую возможность переоценки, но эпохальную статью. Что я сделаю, я еще не знаю, во всяком случае что-нибудь попытаюсь. Шнаппера я не могу послать {540} : во-первых, первая глава вышла слабой, а во-вторых, я совершенно оставил эту вещь с тех пор, как история начала писать комические романы — слишком опасная конкуренция. Я пока что включу в свой план еще несколько комических сцен и потом опять возьмусь за это дело, — но Вейдемейеру это совершенно не подходит, и, кроме того, он хочет иметь статьи за нашей подписью. Напиши мне немедленно, что ты думаешь делать, время не ждет; субботний пароход не может прийти в Нью-Йорк раньше Нового года, а это скверно; еще хуже то, что нам дан такой короткий срок.

Пусть только В[ейдемейер] не вмешивается в американские дела до тех пор, пока он не научится грамотно писать американские термины. Жаль, что у него нет теперь времени немного осмотреться и подучиться английскому языку. «Аболюционисты» {541} были бы для Гейнцена ценной находкой. Что касается Веерта, то я увижусь с ним здесь завтра или послезавтра и выясню, что он может сделать. На следующей неделе, а может быть уже в субботу вечером, я буду в Лондоне, и мы сможем тогда обсудить дальнейшее; пока остается лишь вопрос, что дать для первого номера; с этим нельзя ждать, напиши мне поэтому немедленно, что ты думаешь делать.

В коммерческом отношении, судя по письму, Вейд[емейер] еще, кажется, несколько «зелен»; я дам ему по этому поводу нужные указания. Он еще совсем не знает своей публики. Лупус {542} также должен немедленно приступить к делу и выяснить, что он может написать для первого номера; у В[ейдемейера] будут большие затруднения с материалом.

Что ты скажешь о французских ценных бумагах, которые вчера стоили 101,50 франков — на 1 1/ 2процента выше паритета; — это доставит Л[уи]-Н[аполеону] больше голосов, чем все вранье купленных газет. Помогут ему также эксцессы крестьян на юге и в центре. Частично эти сообщения, несомненно, верны, ничего иного и нельзя было ожидать от этого варварского племени. Их нисколько не интересует правительство и т. д.; прежде всего они стремятся разрушить дом сборщика податей и нотариуса, изнасиловать его жену, а его самого избить до смерти, если он попадет им в руки. В сущности, это не имеет особого значения, и указанные господа вполне заслужили такое обращение, но это гонит в объятия Наполеона всех тех, кто может что-либо потерять. В самом деле, нашествие внутренних варваров, когда оно, наконец, произойдет, обещает превратиться в весьма веселое зрелище, особенно для тех, при чьем правлении подобного рода приятные истории будут иметь место. Повышение курса ценных бумаг является теперь, без сомнения, уже не правительственным маневром, а выражением принявшего форму доверия к Луи-Наполеону страха финансовой аристократии перед перспективой быть разорванной живьем, которую в таких ярких красках рисует правдивый «Conslitutionnel».

Итак, напиши мне сейчас же по поводу В[ейдемейера].

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

ФЕВРАЛЬ 1842 — ДЕКАБРЬ 1851

Трир, 10 февраля [1842 г.]

Дорогой Друг!

Я позволю себе предложить Вам небольшую статью для «Deutsche Jahrbucher» в виде прилагаемой критики цензурной инструкции {543} .

Если статья подходит для Вашего журнала, то я прошу Вас не называть пока моего имени никому, за исключением Виганда, а также переслать мне тотчас же почтой номера «Deutsche Jahrbucher» с моей статьей, ибо, пока я в Трире, я совершенно оторван от литературного мира.

Понятно, что в интересах дела ускорить печатание, если цензура не наложит цензурного запрета на мою цензуру.

Если у Вас нет еще критика для сверхумной книги Фатке «о грехе» [361], — не будь она так чертовски умна, можно было бы поддаться искушению назвать ее глупой, — то мое критическое рвение к Вашим услугам.

Равным образом стоило бы, пожалуй, еще раз взяться за сочинение Байера о «нравственном духе» [362]. Критика Фейербаха была дружеской услугой [363]. Насколько почтенны моральные убеждения Байера, настолько же слабым и даже безнравственным является его сочинение.

Я был бы очень рад, если бы Вы сообщили Виганду, что моя рукопись будет прислана через несколько дней. Письмо Бауэра {544} , где он требует, чтобы рукопись была, наконец, отослана, застало меня тяжело больным, в постели, и поэтому было передано мне только несколько дней назад. Занятый работой над прилагаемой статьей, я не смог сделать необходимых исправлений.

Так как я теперь покончил с объемистыми работами, то, само собой разумеется, все, что я в состоянии сделать, находится в распоряжении «Deutsche Jahrbucher». С искренним уважением

Маркс

Мой адрес: Д-ру Марксу, Трир; вручить тайному правительственному советнику фон Вестфалену.

Впервые опубликовано в журнале «Documents des Socialismus», Bd. I, 1902 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

Трир, 5 марта [1842 г.]

Дорогой Друг!

Я совершенно согласен с планом «Anekdota philosophica» [364]и считаю также, что было бы лучше назвать в числе сотрудников и мое имя. Подобного рода демонстративные действия по самому своему характеру исключают всякую анонимность. Эти господа должны убедиться, что наша совесть чиста.