Константин Крылов - Притчи

— Благодарю, Досточтимый, за разъяснения, — скрипя зубами, выдавил из себя официант. — Так что же Вы доложите Верхним?

— Эта страна обречена, — повторил мусорщик. — Здесь нет наших. А те, кто есть, не дотягивают даже до начала Градусов. Всего лишь жалкие животные. Им хочется вкусно есть, иметь красивые вещи, и почаще трахаться. Они хотят жить, — последнее слово он произнёс с отвращением.

26 января, 2004

— Я Господь твой, о Человек. Я сотворил тебя из ничего. Я дал тебе жизнь и вдохнул в тебя душу. Я дал тебе пять чувств, и шестое, лучшее — разум. Я приблизил тебя к Себе и обещал тебе высочайшее место в мире. Благодарен ли ты мне за эти дары?

— Да, Господи, благодарен, и преизрядно.

— В таком случае, могу ли я попросить тебя сделать мне три маленьких одолжения? Они не сильно напряжные, но, пожалуйста, исполни их.

— Да, Господи, всё исполню.

— Посмотрим-посмотрим… Итак. Даю тебе три заповеди, иже не преступишь овые никогда — ни ты, ни твоё потомство в роды и роды. Не ешь луку. Каждый девятый день надевай на шею шарфик и прогуливайся вдоль реки. Перед тем как уснуть, читай вслух азбуку.

— Кхм… Ладно, Господи, я постараюсь всё это делать, и детей научу. Но, Господь, мне хотелось бы знать…

— Это выше твоего разумения, человек.

— Я дико извиняюсь, Господи, но у меня будут когнитивный диссонанс.

— Это твои проблемы, человек.

— Мне будет сложно объяснить моим детям, зачем нужно заниматься подобной дурью.

— Это, опять же, твои проблемы, человек.

— Я предвижу, Господи, что внуки моих внуков тоже зададут себе эти вопросы — и, не найдя ответа, перестанут выполнять Твою волю.

— А это будут уже их проблемы, человек.

— Хорошо, Господи. Но всё-таки — НАХЕР ЭТО НАДО?!

— Уговорил. Если ты никому не передашь это знание, я тебе отвечу.

— Зуб даю.

— Хорошо, верю. Видишь ли, на самом деле мне нужно от тебя совсем не это. Но это — простейший способ объяснить тебе, что мне от тебя нужно.

— Как это, Господи?

— Хорошо, смотри. Твоё потомство расселится среди народов, которые едят лук. Они его есть не будут, чем вызовут раздражение своих соседей — ибо лук будет составлять непременную часть трапезы тех народов, а люди вообще-то не любят, когда кто-то брезгует их едой. Но это позволит твоему потомству сохраниться как отдельному народу, на что у меня есть свои виды. Далее, твоё потомство догадается расселиться в местностях, где лук не растёт. Это будут самые худшие земли. Однако, через несколько столетий на этих территориях обнаружатся крайне ценные полезные ископаемые, что сделает твоё потомство богатым… Впрочем, ему будут завидовать и даже постараются на него напасть. Но если они будут прогуливаться вдоль реки…

— Так, Господи, я начинаю понимать. Они смогут селиться только там, где есть реки?

— Ага, соображаешь… Да, это дополнительное ограничение. Они будут селиться там, где до реки можно будет добраться за девять дней. Точнее, доскакать: в ту эпоху появится конный транспорт и хорошие дороги.

— А шарфик-то зачем?

— Чтобы не простудиться, идиот… Так вот, реки к тому моменту будут основными транспортными артериями мира. Таким образом, именно твоё потомство будет контролировать коммуникации. Это позволит ему успешно отбиться от врагов… Правда, через пару столетий после этого все реки пересохнут. Остатки твоего потомства поселятся в пойме последней реки. Это убережёт их от техногенной катастрофы… Про смысл чтения азбуки на ночь я, уж извини, объяснять не буду. Главное: ты понял общий принцип?

— Ну да. Маленькое и просто формулируемое отрицательное условие заменяет очень длинное позитивное описание, к тому же относящееся к будущему.

— Вот именно. Есть множество обстоятельств, которые будут ясны только в будущем, а сейчас мне бы не хотелось их раскрывать. Хотя бы потому, что, если бы кто-нибудь знал будущее, он мог бы помешать его наступлению.

— Ага, понял.

— Ну так выполняй.

— В Священной Книге сказано: «Каждый девятый день надевай на шею шарфик и прогуливайся вдоль реки». Здесь в тексте слово «ткукукуинуку», что означает «текущая вода». Значит, для того, чтобы исполнить волю Господню, достаточно каждый девятый день проходить мимо текущей воды…

— Нет, «ткукукуинуку» означает «вода, текущая по естественному ложу, промытому самой же этой водой».

— Ты прав. Значит, к роду «ткукукуинуку» относятся любые ручьи, а также потёки воды на снегу, если они промыты водой…

— Является ли моча водой?

— Несомненно. Если кто-нибудь поссал на снег, то это «ткукукуинуку». Также «ткукукуинуку» — это след от любой струи воды.

— Годится ли вода из-под крана?

— Конечно, ибо она течёт. Но необходимо, чтобы она промыло себе русло. Поэтому можно выдавливать в раковину немного зубной пасты, чтобы струя воды её размывала… А вообще, главное — это шарфик. В этом вопросе текст не допускает разночтений. Шарфик надо надевать обязательно.

8 декабря, 2003

Жил да был человек — не низок не высок, не узок не широк, а самый такой обычный. Жил он в какой-то стране — не страшной, не ужасной, а в цивилизованной да глобализованной, и очень продвинутой.

Надо сказать, что герой наш был человеком не простым, а очень простым, прямо-таки даже бесхитростным. Книжек он сроду не читал, всё больше в телевизор зырил, да и там по большей части всякую чихню навроде спорта или там сериалов про санту-барбару. И во всех остальных отношениях тоже он был нормальный, просто ужас. И даже пацанов в тузы не пялил, а всё больше по бабскому сословию огуливался.

Единственное, чего его парило в жизни — так это несоответствие финансовых возможностей с телесными потребностями.

Да и то: основные телесные потребности у него были вполне себе удовольствованы, а на духовные чихал он с Эйфелёвой башни. Но — вот же чёрт подгадал! — была у него некая прихотливая привычка, всего-то одна-единственная. Оченно он любил зайти вечерком в Питейное Заведение, да и пропустить стаканчик — не бухаловки, не рыгаловки, не пойла можжевелового, не винца красного, не даже водочки, а всему предпочитал он заморский Бенедиктиновый Ликвор: оченно он ему когда-то по скусу да по ндраву прихорошился. Короче, любил он этот ликёрчик, так бы его всё и пил.

Однако ж, Бенедиктиновый Ликвор в той стране был зело недёшев. И потому, как ни ужимался человечек, а позволить себе каждый день хоть масенькую рюмочку Бенедиктинового Ликвора он не мог. Так, раза два в неделю наскребалось десять Общечеловеческих Ценностей (это у них в стране так деньги называлися): столько стоила в ближайшем заведении заветная рюмашечка.