Константин Крылов - Притчи

Третья склонилась и нежно поцеловала ребёнка.

— Я последняя подношу юной принцессе, — сказала она, и голос её легко заполнил огромный зал, как вода, — самый драгоценный дар. Пусть её любят ближние, и служат ей преданно и верно. И кроме того, они всегда будут делать то, что она пожелает. Да будет так.

— А теперь — сказала Клото, — подготовим телесный сосуд изнутри. Дай глаз, Атропос.

Младшая впилась пальцем в глазницу и вытащила окровавленное око. Старшая взяла его и вдавила себе в бельмо, потом склонилась над колыбелью и осторожно вытянула из тела девочки сияющие нити судьбы.

— Сделано. Возьми, Лахесис, — сказала она, выдернув глаз из глазницы.

Отмеряющая выдавила пальцем свой невидящий глаз и вставила зрячий. Потом перебрала нити, нашла нужную, вытянула. Скрюченные пальцы замелькали в воздухе, а когда она отпустила нить, та была перетянута тугим узлом. Ниже узла нить багровела, ещё ниже — чернела.

— Сделано, — сказала она. — Возьми, Атропос.

Вершительница вставила глаз в пустую глазницу и склонилась над девочкой. Единственный зуб её, острый, как смертная боль, перерезал все нити, кроме одной, тёмно-багровой.

— Сделано, — сказала она. — Срок наступит, когда девочка станет женщиной. Тогда дракон поднимется из глубины, и не будет того, кто его сокрушит. Прощайте, смертные.

Колыхнулся воздух, огоньки свечей качнулись навстречу друг другу. Король моргнул, и три фигуры исчезли.

Вместе с ними исчезли и придворные, и пажи, и слуги. Остались только лепестки розы, втоптанные в паркет.

Королева оглянулась — окна были тёмными. На дворе царила глухая ночь, и та же темень стояла в её душе.

И тогда из темноты выплыло что-то белое. Сгустившись, оно явило лик прекрасной женщины с прозрачным тонким лицом. Длинная чёлка закрывала лоб, волосы сзади были обриты.

— Смертный приветствует тебя, Фортуна-Избавительница, — сказал король, склоняясь в почтительном поклоне.

— Я не могу отменить волю дочерей Ананке, — сказала тень. — Но я найду средство вам помочь.

Старенький учитель магии в шёлковых чулках двигался — осторожно, как паук, подкрадывающийся к мухе — вдоль грифельной доски, исчерченной диаграммами.

— Итак, — острая указка коснулась точки на диаграмме, — рассмотрим простую частицу. Простая частица имеет всего три свойства — местонахождение, импульс и время жизни. Если знать все три свойства всех частиц, можно предсказать всю историю нашего мира, какова она есть и какой будет в грядущем. Тем не менее, Господь говорит нам, что воля человека свободна и в мире есть место случаю. Как разрешается это противоречие, Ваше Высочество?

Принцесса недовольно сморщила носик — вопрос был скучный, как и весь урок. Тем не менее, она ответила.

— Судьбы Аида, в котором движутся простые частицы, определяются, как и всё остальное, Мойрами. Дева Клото видит положение каждой частицы, дева Лахесис — импульс, а дева Атропос — время жизни. Но у них всего лишь один глаз на троих, и они не могут видеть все три свойства частицы одновременно. Пока же глаз передаётся от мойры к мойре, власть имеет Фортуна-Случайность, и она колеблет частицы, совершая клинамен, случайное отклонение. Господь же попустил такой порядок, — добавила она вежливо, слегка зевая. Она хорошо усвоила, что воля Господа относительно дольнего мира полностью исчерпывается этими словами.

— Правильно, Ваше Высочество, — учитель не удивился и не обрадовался: принцесса всегда отвечала правильно, когда хотела. — Теперь рассмотрим ансамбль простых частиц, не влияющих друг на друга. Для простоты предположим, что время жизни частиц нас не интересует. Мы можем определить либо местоположение каждой частицы, либо импульс. Для обобщённой системы строится диаграмма Морганы…

На этот раз принцесса решила не слушать. Про соотношение неопределённостей и диаграмму Морганы она прочла в учебнике, и поняла всё сразу — поскольку захотела понять.

Конечно, она могла в любой момент прервать урок. Но чем развлечь себя помимо урока, она не знала. Поэтому она позволила учителю продолжать объяснения, а сама стала смотреть в окно.

Во дворе царила (а также цвела и бушевала) весна. Яблоневая ветка, усыпанная цветами, склонялась к высокому окну. Цветы были бело-розовыми, как пальцы того маленького пажа, которого она поцеловала утром. Мальчик был так мил и смотрел на неё с таким обожанием… Впрочем, нет — к обожающим взглядам она привыкла с детства. В его взгляде читалось что-то большее, чем любовь. Что-то непонятное… но, пожалуй, интересное.

Принцесса наморщила лобик. Ей хотелось понять, что такого было в том взгляде.

«Он меня хочет» — поняла она. — «Он сам не понимает этого, но он меня хочет».

Принцесса была осведомлена об отношениях полов, ещё с раннего детства — когда однажды она забралась в конюшню и увидела, как жеребец кроет кобылу. Чтобы рассмотреть всё в подробностях, она залезла под жеребца — и получила копытом по лбу. Удар был так силён, что лобик августейшей особы потом долго чесался.

Тогда вбежали слуги, начали кричать, махать руками и растаскивать лошадей. Она отослала их и досмотрела всё до конца. Ей было любопытно, а она привыкла удовлетворять своё любопытство любыми способами.

В тот же день она потребовала у матери — она была ещё жива — книги, посвящённые этим вопросам. Старая королева заплакала, но не посмела отказать. Дочь прочитала всё, после чего задала единственный вопрос — сможет ли она, принцесса, в случае необходимости расстаться с невинностью так, как это делают обычные женщины.

— Твоё тело благословлено феей, — ответила старая королева, — и ничто не может ему повредить, но только если ты сама того не захочешь. Ты сможешь это сделать, если полюбишь мужчину и захочешь принести ему этот дар.

Принцесса вспомнила тот разговор. Нет, решила она, маленький паж — вовсе не тот мужчина, которого она может полюбить. Вот если бы на его месте был прекрасный принц… — она зажмурилась и попыталась его себе представить. Получилось не очень: какой-то белый конь с развевающейся гривой, на нём — прекрасный мужской торс, вместо лица — сияние.

— Я не хочу больше слушать о диаграмме Морганы, — капризно сказала принцесса, и учитель магии тут же замолчал. — Расскажи мне о прекрасных принцах.

Учитель прокашлялся.

— Гм-м-м… Прекрасный принц, — сказал он, потирая лоб, — это, некоторым образом, сын короля, который, э-э-э, обладает достоинствами, приличествующими прекрасному принцу. В наши времена они встречаются очень редко, — добавил он.

— Неужели в мире не осталось красивых мужчин королевской крови? — удивилась принцесса.

— Как бы это сказать… не в том дело, — учитель что-то вспомнил и почувствовал себя увереннее. — Телесная красота в прямом смысле этого слова приличествует прекрасной принцессе, такой, как Вы, Ваше Высочество. Принц же не обязательно красив. Вообще говоря, его внешность не имеет значения.