Валерий Савченко - Начала современного естествознания: концепции и принципы

Великий Давид Гильберт хотел доказать непротиворечивость математики, но другой великий математик и логик Курт Гедель показал, что арифметика и, как мы теперь стали понимать, вообще всякая достаточно богатая система, неполна; и как бы ни старались усовершенствовать и дополнить ее дедуктивную и аксиоматическую структуру, всегда найдется осмысленное предложение, которое будет недоказуемым и неопровержимым.

Кроме теоремы о неполноте арифметики, Гедель получил еще один результат. Он доказал, что непротиворечивость арифметики или любой другой достаточно богатой системы, не может быть установлена средствами самой этой системы, а тем более средствами еще более узкой финитной математики. Отсюда следовало, что непротиворечивость некоторой системы может быть доказано только путем ее погружения в более развернутую систему, то есть путем использования новых средств, выходящих за пределы первоначальной системы.

По этой причине теорема Геделя устанавливает ограничения на научное знание и может быть использована в качестве одного из критериев науки (научности).

Завершая теоретико-концептуальную часть книги, мы должны констатировать, что наука, математический фундамент которой заложил Пифагор, семантический — Платон, логический — Аристотель, эмпирическую ориентацию обосновал Роджер Бэкон, в своем развитии достигла естественных границ. Пифагор смог сформулировать три основополагающих принципа науки, определившие на последующие тысячелетия своеобразие научного мировоззрения и обеспечившие доминирование европейского стиля мышления: 1) фундаментальные законы природы выразимы на языке математики; 2) численные соотношения способны выявить скрытую в природе гармонию и порядок; 3) началом познания Вселенной (космоса) является ее измерение. Усилия Пифагора были направлены на создание теоретической математики, способной выразить единое в многообразии (унификация физики), неизменное в изменяющемся (инварианты), тождество несхожего (классификация). Платон вслед полагал, что измерение Вселенной не только откроет ее геометрическую структуру, но, главное, позволит раскрыть замысел демиурга (творца), понять цель создания Вселенной. В первооснове всего должна лежать элементная единая сущность, называвшаяся по гречески архэ, по латыни — материя. Из единого должно быть сконструировано все многообразие объектов Вселенной (всеобъемлющее единство).

Решение проблем Пифагора — Платона заняло две с половиной тысячи лет. Естественными границами современной науки являются: 1) наблюдательный предел в области мегамасштабов, практически совпадающий с горизонтом метагалактики (космологическим горизонтом), являющимся абсолютным пределом, не позволяющим получить никакую информацию о том, что творится за пределами сферы радиуса R > 10 26м и за интервалом времени Т > 13–17 млрд лет; 2) экспериментальный предел в микромире ставит максимальная энергия космических лучей Е ~ 10 20эВ (электрон-вольт), которая не дает возможности заглянуть в глубь материи на расстояния r < 10 -26м и выявить процессы длительностью t < 10 -35с; 3) трансвычислительный предел связан с ограниченностью объема информации, больше которого человек при всех технических ухищрениях не в силах переработать (это так называемый предел Бремермана в 10 93бит); 4) предел прогнозирования детерминирован явлением, который носит название динамического хаоса; 5) концептуальным предел обусловлен: а) сложностью тех структур, с которыми может работать человеческий мозг, б) явной тенденцией к полной геометризации фундаментальной физики.

Завершение замысленного в античности проекта измерения Вселенной и сведения физики и значительной части естествознания к чистой математике подводит к мысли, что три главнейших принципа — натурализм, эмпиризм и рационализм, на которые опиралось естествознание, необходимо дополнить идеей эпистимологического финализма. Согласно этому подходу наши представления об окружающем мире достигли такой стадии, когда дальнейшее увеличение массива знаний уже не способно изменить фундаментальных принципов, лежащих в основании естествознания, когда процесс конструирования и формирования «скелета» научных знаний практически завершен. Так, экспериментально не воспроизводимы процессы образования дейтрона из протона и нейтрона, процесс абиотического возникновения жизни, антропогенез и т. д. В физике микромира не зарегистрированы свободные кварки. Навсегда ненаблюдаемым останется «большой взрыв», положивший начало Вселенной. Наука, таким образом, все больше начинает выходить за пределы своих методологических рамок, которые предписывают ей находиться в области, допускающей прямую верификацию гипотез и запрещающие включать в свое пространство положения, основанные лишь на вере или на убеждении.

Процесс эпистимологического финализма вышел за рамки физики и ее приложений и стал характерным явлением современной науки. Химия, как фундаментальная наука, занятая поиском неизменных структур и отношений, лежащих в основе мироздания, закончилась с открытием периодического закона для элементов, созданием соответствующей ему таблицы Менделеева и построением квантовой теории химических связей Лайнуса Полинга. Биология обрела практическую завершенность после построения Дж. Уотсоном и Ф. Криком модели молекулы ДНК и расшифровок генетического кода А. Гамовым и интернациональной группой ученых генома, в том числе, генома человека.

Оптимизм же многих ученых по поводу успехов науки в связи с завершением фактически античной программы Пифагора-Платона-Аристотеля-Бэкона опровергается рядом неустранимых пока обстоятельств (вскрытых самой наукой), которые могут свидетельствовать и о закате науки. Ее математический фундамент, а именно, аксиоматический метод, опирающийся, казалось бы, на незыблемые и абсолютные истины, бывшими такими до работы Геделя, оказался опровергнутым, что разрушило единство математики. Канул в Лету также идеальный мир вечных и неизменных сущностей Платона. Катастрофическое размножение логик породило проблему выбора адекватных для определенных уровней организации материи логических систем и их согласования. Космология и физика высоких энергий (физика элементарных частиц) определенно вышли за границы, предписанные им экспериментом и критериям научности, приобретя черты схоластики и философских спекуляций, в худшем их смысле.

Становится понятным, что наука приблизилась в наше время к точке своей первой по настоящему парадигмаль-ной бифуркации, к точке коренной ломки научного мировоззрения, и скоро нас ожидает новый ее путь. Новые научные положения и новая парадигма, скорее всего, могут быть почерпнуты, во-первых, из глубин метагалактики и изучающей ее астрофизики, столкнувшейся с проблемой темной материи и темной энергии, во-вторых, из глубин наук о сознании (прежде всего из трансперсональной психологии в концепциях Карла Юнга, Альфреда Адлера, Кена Уилбера, Вильгельма Райха, Отто Ранка, Станислава Грофа и др.), и, в-третьих, по нашему убеждению, из забытой в советское время и недооцененной по достоинству еще и сейчас философии русского космизма Н. Федорова, Вл. Соловьева, П. Флоренского, К. Циолковского, В. Вернадского, позволяющих на общей научной, методологической и философской базе связать воедино макро- и микрокосмы (Вселенную, сознание и человека).