Карл Маркс - Собрание сочинений, том 25, ч.2

Следующие три отрывка находятся в различных местах рукописи отдела VI. — Ф. Э.

См. настоящий том, часть I, глава XXIII. Ред.

Более поздняя расшифровка рукописи в этом месте читается так: «общественные силы их труда и обобществленная форма этого труда» («die gesellschaftlichen Krafte und zusammenhangende Form dieser Arbeit»). Ред.

Более поздняя расшифровка рукописи в этом месте читается так: «если мы возьмем то, что под этим скрывается» («wenn wir das Gemeinte nehmen»). Ред.

— прежде всего. Ред.

Начало главы XLVIII по рукописи. [Ф. Э.]

— форматом в 1/ 2печатного листа. Ред.

«Заработная плата, прибыль и рента представляют собой три первичных источника всякого дохода, точно так же как и всякой меновой стоимости» (А. Смит) [107]. «Таким образом причины материального производства представляют собой в то же время источники всех существующих первичных доходов» (Storch [ «Cours d'Economie Politique etc.». St.-Petersbourg, 1815], t. I, p. 259).

— господин капитал. Ред.

— госпожа земля. Ред.

Здесь рукопись обрывается. Ред.

— в натуральной форме. Ред.

— натурально. Ред.

Рикардо делает следующее весьма удачное замечание относительно пустоголового Сэя: «Вот что говорит г-н Сэй о чистом и валовом продукте: «Вся произведенная стоимость составляет валовой продукт; та же стоимость за вычетом из нее издержек производства составляет чистый продукт» (т. II, стр. 491) [109]. Таким образом, чистый продукт не может существовать, так как, согласно г-ну Сэю, издержки производства состоят из ренты, заработной платы и прибыли. На стр. 508 он говорит: «Стоимость продукта, стоимость производительных услуг, стоимость издержек производства — все это сходные стоимости, если дело предоставлено естественному ходу вещей». Отнимите от целого целое, и у вас ничего не останется» (Ricardo. «On the Principles of Political Economy, and Taxation». London, 1821, ch. XXXII, p. 512, note). Впрочем, как мы увидим далее, и Рикардо нигде не опроверг ошибочного анализа цены товаров у Смита, именно разложения этой цены на сумму стоимостей доходов. Рикардо не задумывается над ошибочностью этого анализа и в своем анализе принимает его за верный постольку, поскольку он «абстрагируется» от постоянной части стоимости товаров. Время от времени он возвращается к тому же способу представления.

«Во всяком обществе цена каждого товара в конечном счете сводится к какой-либо одной из частей или же ко всем им трем вместе» {то есть заработной плате, прибыли, ренте} «… Пожалуй, к этим трем частям можно было бы прибавить некоторую четвертую часть, необходимую для возмещения капитала арендатора, то есть для возмещения износа его рабочего скота и других орудий земледелия. Но надо принять по внимание, что цена всякого орудия в этом хозяйстве, например рабочей лошади, сама состоит из тех же трех частей: ренты с земли, на которой лошадь была вскормлена, труда, затраченного на уход за ней и содержание ее, и прибыли арендатора, авансировавшего как эту ренту, так и заработную плату за этот труд. Поэтому, хотя цена хлеба и должна оплачивать цену и содержание лошади, тем не менее полная цена его разлагается, непосредственно или в конечном счете, на те же самые три части: ренту, труд» {следует сказать: заработную плату} «и прибыль» (A. Smith. [ «An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations». Vol. I, London, 1776, p. 60–61]). Мы покажем впоследствии, что А. Смит сам чувствует всю противоречивость и недостаточность этой увертки, ибо это только увертка, когда он отсылает нас от Понтия к Пилату, нигде не показывая нам той действительной затраты капитала, при которой цена продукта в конечном счете без остатка распадается на эти три части.

Прудон выражает свою неспособность понять это следующей ограниченной формулой: рабочий не может выкупить свой собственный продукт, потому что в него входит процент, присоединяющийся к себестоимости продукта [111]. Но вот как поучает его г-н Эжен Форкад: «Если бы возражение Прудона было правильно, оно касалось бы не только прибылей с капитала, но уничтожило бы самую возможность существования промышленности. Если рабочий принужден платить 100 за вещь, за которую он получил всего лишь 80, если заработная плата в состоянии выкупить в продукта лишь стоимость, вложенную в него ею самой, то это равносильно утверждению, что рабочий не может ничего выкупить, что заработная плата ничего не может оплатить. На самом деле в себестоимости всегда заключается нечто большее, чем заработная плата рабочего, а в продажной цене нечто большее, чем прибыль предпринимателя, например, цена сырого материала, часто уплаченная за границей… Прудон забыл о непрерывном росте национального капитала; он забыл, что этот рост проявляет себя для всех работников, как для предпринимателей, так и для рабочих» («Revue des deux Mondes», 1848, t. XXIV, p. 998–999). Мы имеем здесь перед собой образчик оптимизма буржуазного скудоумия в наиболее соответствующей ему мудрой форме. Во-первых, г-н Форкад полагает, что рабочий не мог бы жить, если бы не получал, помимо стоимости, которую производит, более высокой стоимости, тогда как на самом деле, наоборот, капиталистический способ производства был бы невозможен, если бы рабочий действительно получал стоимость, которую он производит. Во-вторых, он совершенно правильно обобщает то затруднение, которое Прудон выставил в такой ограниченной форме. Цепа товаров содержит в себе избыток не только над заработной платой, но также и над прибылью, а именно постоянную часть стоимости. Таким образом, и капиталист, согласно рассуждению Прудона, не мог бы выкупить товары на свою прибыль. Как же разрешает Форкад загадку? Бессмысленной фразой о росте капитала. Итак, постоянный рост капитала должен, между прочим, проявлять себя также и в том, что анализ товарной цены, невозможный для экономиста при капитале в 100, делается излишним при капитале в 10000. Что сказали бы о химике, который на вопрос: чем объясняется, что в земледельческом продукте содержится больше углерода, чем в самой почве? — ответил бы: это объясняется постоянным ростом земледельческого производства. Благонамеренное желание видеть в буржуазном мире лучший из всех возможных миров заменяет в вульгарной политической экономии всякую необходимость любви к истине и стремления к научному исследованию.

— смешение понятий (буквально: принятие одного за другое). Ред.

«Оборотный капитал, затраченный на материалы, сырье и готовые изделия, сам состоит из товаров, необходимая цена которых составлена из тех же элементов, так что причислять эту часть оборотного капитала к элементам необходимой цены при рассмотрении всей совокупности товаров страны значило бы допустить двойной счет» (Storch. «Cours d'Economie Politique etc.», Т. II, [St.-Petersbourg, 1815] p. 140). Под этими элементами оборотного капитала Шторх понимает (основной — это только измененная форма оборотного) постоянную часть стоимости. «Правда, что заработная плата рабочего, так же как и та часть прибыли предпринимателя, которая состоит из заработных плат, если рассматривать их как часть средств существования, в свою очередь, составляются из товаров, купленных по рыночной цене и тоже заключающих в себе заработные платы, ренты на капиталы, земельные ренты и предпринимательские прибыли… это соображение служит лишь для того, чтобы доказать невозможность разложить необходимую цену на ее простейшие элементы» (там же, примечание). В своей работе «Considerations sur la nature du revenu national» (Paris, 1824) Шторх в полемике с Сэем, правда, понимает всю нелепость, к которой приводит ошибочный анализ товарной стоимости, разлагающий ее только на доходы, и правильно оценивает всю бессмыслицу этих выводов — с точки зрения не отдельных капиталистов, а нации, — но сам он не делает ни шага вперед в анализе необходимой цены, относительно которой он заявляет в своей работе «Cours…», что необходимую цену нельзя разложить на ее действительные элементы, не отодвигая в мнимом движении вперед решения задачи до бесконечности. «Ясно, что стоимость годового продукта разлагается частью на капиталы, частью на прибыли и что каждая из этих частей стоимости годового продукта регулярно покупает продукты, в которых нуждается нация как для поддержания в сохранности своего капитала, так и для возобновления своего фонда потребления ([ «Considerations sur la nature du revenu national». Paris, 1824] p. 134–135)… Может ли она (живущая своим трудом крестьянская семья) жить в своих амбарах и хлевах, проедать свой семенной фонд и предназначенный для скота корм, одеваться в шкуры своего рабочего скота, пользоваться своими земледельческими орудиями для развлечения? Согласно тезису г-на Сэя, пришлось бы ответить утвердительно на все эти вопросы (стр. 135–136)… Если признать, что доход нации равен ее валовому продукту, то есть, что из этого продукта не нужно вычитать никакого капитала, то следовало бы также признать, что нация может непроизводительно израсходовать всю стоимость своего годового продукта, не причинив ни малейшего ущерба своему будущему доходу (стр. 147). Продукты, составляющие капитал нации, не подлежат потреблению» (стр. 150).