Федор Константинов - Субъективная диалектика

Нельзя, конечно, думать, что открытие М.Планка опровергло классический принцип непрерывности действия, который несомненно содержал в себе элемент относительной истины. Введение в физику кванта действия ограничило сферу применимости данного принципа, зону его эмпирической осмысленности. Теория Планка обобщила все рациональные моменты, содержавшиеся в предшествующих теориях излучения. Интересно отметить, что первоначально Планк ввел постоянную h в качестве формального математического приема. Далеко не сразу он пришел к мысли о предельном характере законов классической физики и подлинной научной ценности идеи квантов. Слишком сильной была его вера (как и большинства физиков того времени, стоявших на позициях естественнонаучного материализма) в абсолютный характер законов, установленных Галилеем и Ньютоном. Он предпринимал бесчисленные попытки ввести h в рамки общепринятых теорий. Например, он пытался трактовать дискретный характер распределения энергии не как свойство самого излучения, а как результат его взаимодействия с осциллятором, но когда ситуация оказалась альтернативной — либо признать постулаты классической физики незыблемыми, либо стать на сторону эмпирических фактов, опыта, — Планк безоговорочно выбрал последнее. «Факт, — писал он в связи с этим, — является той Архимедовой точкой опоры, при помощи которой сдвигаются с места даже самые солидные теории» [202] Там же, с. 73. .

Ход научного познания складывается из серий взаимосвязанных диалектических отрицаний, совмещающих новизну с преемственностью, из периодических перерывов в непрерывном развитии науки с переходами от накопления к преобразованию знания, из процессов вызревания и разрешения противоречий, проявляющихся в борьбе объективных и субъективных начал в познании.

Почему же в науке возникают такие парадоксальные ситуации, когда опытные данные вступают в конфликт с теориями, получившими экспериментальное подтверждение? Дело в том, что теоретические положения по своей логической природе являются высказываниями, отражающими законы природы, общества и мышления, поэтому они характеризуются определенной (иногда весьма высокой) степенью общности. В то же время их эмпирический базис всегда ограничен. Причем заранее определить границы предметной области, в пределах которой общее теоретическое положение является истинным, практически никогда не удается. Эти границы можно установить лишь после того, как возникнет новая, более общая теория.

Но эмпирический базис имеет тенденцию неограниченно расширяться, поскольку в процесс познания вовлекаются все новые, неисчерпаемые в своих свойствах объекты, все более глубинные срезы действительности. Поэтому, когда теорию экстраполируют на предметную область, для объяснения которой она ранее не предназначалась, с неизбежностью возникает своеобразная ситуация: общее положение теории входит в противоречие с новыми единичными фактами. Объективно это свидетельствует о том, что теория исчерпала свои эвристические возможности.

Однако данный факт осознается учеными не сразу. И в общем-то можно понять ученых, которым бывает психологически трудно согласиться с тем, что великие творения человеческого духа, в которые они свято верили, имеют ограниченный характер. Ученые прилагают много усилий для спасения доказавших свою плодотворность теоретических конструкций, стремясь втиснуть новые факты в рамки существующих идей. Но история науки весьма поучительна: она показывает тщетность подобных усилий. Возникшие противоречия, как правило, не удается устранить с помощью искусственных допущений в духе старых идей, путем «доделок» теории, совершенствования ее отдельных фрагментов, введения недостающих звеньев и т. д. Их разрешение возможно только на основе выдвижения новых, порой парадоксальных (по выражению Н.Бора, «безумных») с точки зрения существующих взглядов идей.

Однако трудность состоит в том, что установить, исчерпала ли себя до конца существующая теория, можно лишь после того, как новая, более общая теория, базирующаяся на принципиально новых фундаментальных понятиях и идеализациях, будет создана и подтверждена экспериментально. Вот почему большое эвристическое значение имеет сознательное использование законов материалистической диалектики, гарантирующее от двух крайностей — голого релятивизма и некритического отношения к господствующим на данном этапе воззрениям. Диалектический материализм учит, что истины науки не предстают сразу в завершенном виде, а складываются постепенно, в результате длительного процесса развития науки и накопления знаний многими поколениями людей.

Человеческое познание в своем историческом развитии всемогуще, у него нет принципиальных пределов, границ. Но познание осуществляется не абстрактным разумом, а конкретными людьми, возможности которых ограничены многими факторами (продолжительностью жизни, уровнем развития науки и техники, в том числе и техники эксперимента, и т. д.). Это противоречие преодолевается на основе коллективного творчества всего человечества в каждый момент его существования. Вместе с тем это означает, что в корне неверно подходить к любым теориям как к абсолютному, исчерпывающему знанию. Такой взгляд неизбежно приводит к метафизической идее о конечной, неизменной сущности вещей, о существовании качественно идентичных закономерностей, действующих во всех без исключения участках объективного мира. Вместе с тем нельзя упускать и того, что новые знания, сколь парадоксальными они ни казались бы, не отбрасывают старые, а удерживают в «снятом» виде их наиболее ценные, объективно истинные результаты. В этом, кстати говоря, можно усмотреть еще один довод в пользу применения исторического метода к изучению развития знаний. Как бы ни отличались теории одна от другой, история их возникновения может быть представлена в виде сменяющих друг друга во времени и генетически взаимосвязанных элементов знания, поскольку каждая теория содержит такие компоненты, которые переходят в «снятом» виде в последующие теоретические построения.

Всесторонний анализ развития научного познания подтверждает методологическую мощь диалектического материализма, обнажает порочность догматизма и релятивизма. Все более отходят в прошлое взгляды на естественнонаучные теории как на собрания абсолютных истин в последней инстанции или как на сменяющие друг друга относительные, лишенные объективного значения знания. Ученые в настоящее время не боятся новых и необычных идей, вступающих в противоречие с существующими теориями. «Не бойтесь войти в противоречия с существующими представлениями, — писал академик Н.Н.Семенов, — лишь бы ваши идеи в точности соответствовали опыту, этому вернейшему компасу истины» [203] Семенов Н. Н. Годы, которых не забыть. — Пути в незнаемое. Писатели рассказывают о науке. М., 1960, с. 486–487. .