Манфред Бур - Фихте

Эта позиция Фихте подводит нас к сущности его философии. Красной нитью через все его творения проходит проблематика мышления и деятельности, умозрения и действия . Фихте постоянно ищет новых принципов, новых путей для осуществления своих идей. Это особенно ясно проявляется в его «практической философии», т. е. в трудах по философии истории и философии права, а также политических документах и публицистических сочинениях о выдающихся общественно-исторических событиях того времени. Сюда относятся «К исправлению суждения публики о Французской революции», часть первая, «К обсуждению ее правомерности», «Основы естественного права по принципам наукоучения», в особенности их продолжение «Замкнутое торговое государство», лекции «О назначении ученого», рецензия на трактат Канта «К вечному миру», «Речи к немецкой нации», «Патриотизм и его противоположность. Патриотические диалоги 1807 г.», посмертно опубликованная «Республика немцев», наконец, лекция «О понятии истинной войны» и заключительная лекция курса о наукоучении. Эти труды появились как продукт той богатой историческими событиями эпохи, в которую родился и жил Фихте, и представляют собой философское осмысление и переработку идей этого революционного времени. Только раскрыв непосредственную связь между этими произведениями и различными вариантами наукоучения, можно постигнуть подлинную сущность философии Фихте.

Тот факт, что Фихте неоднократно улучшал изложение наукоучения, свидетельствует о постоянно возобновляемых им попытках сделать свое мышление плодотворным в применении к общественной практике. Опыт, который Фихте накапливал в качестве преподавателя университета, писателя и оратора, а также используя принципы наукоучения в практических областях философии, учитывается им для того, чтобы найти тот теоретический фундамент, который обеспечил бы осуществление его философии.

Активная деятельность является, таким образом, для Фихте основной предпосылкой всякой истинной философии, причем эта деятельность предшествует спекулятивному размышлению, соотносится с ним и служит ему. Во всех университетах, в которых он в разное время преподавал, — в Иене, Эрлангене и Берлине — Фихте читал лекции о призвании ученого. Он стремился изложить свою философию не только в абстрактной форме, но и в общедоступных и популярных работах, подобных «Призванию человека», желая довести свои мысли до возможно более широкого круга читателей и увлечь их своими идеями [6] Характерным в этом отношении является необычное заглавие очерка Фихте о наукоучении: «Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. Попытка принудить читателей к пониманию». .

Видный буржуазный историк философии Куно Фишер (1824–1907) начинает свое изложение теоретического наследия Фихте верным замечанием: «Среди философов нового времени Фихте представляет собой характерное явление, единственное в своем роде, ибо в нем соединяются два фактора, обыкновенно взаимно исключающие друг друга: обращенная внутрь любовь к спекуляции и пламенная жажда деятельности на мирском поприще» (45, стр. 131). Ныне история доказала, что эти «факторы» отнюдь не обязательно должны быть противоположностями и что именно тех мыслителей можно считать великими, у которых оба этих «фактора» образуют единство или которые сделали попытку их объединить. Труды и деятельность Фихте были грандиозной, хотя и не удавшейся, попыткой такого соединения, причем замечание Фишера о том, что Фихте увлекался «обращенной внутрь любовью к спекуляции», верно лишь отчасти. Идеалом для Фихте была гармония спекулятивного мышления и деятельности. И если историческая ситуация требовала непосредственной практической деятельности, то Фихте готов был немедленно отодвинуть теоретические размышления на задний план, чтобы полностью подчиниться велениям момента. В 1813 г., призывая своих студентов к борьбе против Наполеона, которой он отныне посвятил самого себя, Фихте говорил: «Серьезные и глубокие занятия наукой требуют спокойствия — внешнего, в окружающем мире, и внутреннего, в душе. До сих пор мне удавалось сохранить последнее для себя. Вы не воспримете это как упрек, — каким несправедливым он был бы! — а лишь как объяснение истории… что все движения, охватившие нас за последние часы, все же несколько нарушили это спокойствие. В будущем, после ухода столь многих любимых друзей и знакомых… во всяком случае после наступления решающих событий… каким образом мы могли бы сохранить необходимую для абстракций наукоучения невозмутимость? Я лично во всяком случае… не считаю себя на это способным. Это и есть то решающее соображение, которое заставило меня принять тяжелое решение и прервать теперь эти рассуждения. Уже однажды, в 1806 г., война принудила меня прервать очень удачно начатую разработку наукоучения. Теперь я вновь пришел к ясному, как никогда, пониманию, и я надеялся в этом моем сообщении вам… сделать названную ясность всеобщим достоянием. Мне больно, что приходится эту надежду и дальше откладывать. Но все мы должны подчиняться необходимости, и я ей также должен теперь подчиниться» (16, стр. 610). Так Фихте поступал всегда.

Развивая действенную сторону своего учения, Фихте указывал, что философия влияет на практические убеждения людей, на согласие с самим собой в мысли и действии. В заметках, посвященных «спору об атеизме», он ставит вопрос: «К чему вся философия и зачем нужно ее остроумное оснащение, если она признает свою неспособность сказать что-либо новое для жизни и даже не способна служить инструментом жизни, если она является лишь учением о знаниях, но не школой мудрости?» — и тут же отвечает: «Главная польза философии… негативная и критическая… Опосредованно, т. е. в той мере, в какой знание философии соединяется со знаниями жизни, у нее есть и положительная польза: она в широчайшем смысле слова педагогически влияет на все непосредственно практическое. Исходя из высочайших оснований философия учит пониманию того, как следует формировать цельного человека… ее влияние на умонастроение всего человечества, однако, нужно искать в том, что она придает ему силу, отвагу и веру в себя, показывая, что все это и его судьба в целом зависит исключительно от него самого, — тем, что она ставит человека на его собственные ноги» (18, стр. 344–345).

К такому пониманию философии как научной дисциплины, направленной на практические нужды, прибавляется еще страстное стремление Фихте «оправдать делами свое место среди человечества… вызвать своим существованием навеки определенные последствия для человечества и для всего духовного мира: я ли это сделал — это пусть даже никто и не знает, лишь бы это было совершено» (27, стр. 266). Подобные формулировки мы встречаем неоднократно в трудах и письмах Фихте. «Я желал бы максимально действовать, сколько только я смогу» (27, стр. 112), — пишет он в другом случае и в 1798 г. в письме к Францу Вильгельму Юнгу признается: «Я хочу быть деятельным как можно дольше устным и письменным словом — это цель моей жизни. Я предпочитаю быть там, где нахожу наилучшее поле деятельности» (27, стр. 593).