Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.2

Это означает, что, например, в товаре стоимостью в 100 ф. ст. определенная часть, скажем половина, т. е. 50 ф. ст., составляет неоплаченный труд; эта половина образует, следовательно, тот фонд, из которого оплачиваются все подразделения прибавочной стоимости — рента, прибыль и т. д. В таком случае совершенно очевидно, что при дележе этих 50 ф. ст. один из участников дележа получает тем больше, чем меньше получает другой, и vice versa, или что прибыль и земельная рента находятся в обратном отношении друг к другу. Спрашивается теперь, что же определяет разделение прибавочной стоимости на эти две части?

Во всяком случае остается верным, что доход предпринимателя (будь он сельский хозяин или фабрикант) равен той прибавочной стоимости, которую предприниматель извлек из продажи произведенного продукта (выжав эту прибавочную стоимость из рабочих в своей сфере производства), и что земельная рента (там, где она не получается прямо из промышленного продукта, как в случае с водопадом, продаваемым промышленнику; последнее относится также и к ренте с жилых домов и т. д., ибо дома не являются ведь сырым продуктом), — что земельная рента проистекает только из добавочной прибыли (из той части прибавочной стоимости, которая не входит в общую норму прибыли), содержащейся в сырых продуктах и уплачиваемой арендатором земельному собственнику.

Совершенно верно, что, если стоимость сырого продукта повышается [или понижается], то в отраслях промышленности, применяющих сырой материал, норма прибыли будет падать или повышаться в обратном отношении к стоимости сырого продукта. Если стоимость хлопка удваивается, то при данной заработной плате и данной норме прибавочной стоимости норма прибыли понизится, как это показано мною раньше на одном конкретном примере [22]. Но то же самое имеет место и в земледелии. Если урожай плох, а производство должно продолжаться в прежних размерах (мы здесь принимаем, что товары продаются по их стоимости), то более значительная часть совокупного продукта или его стоимости должна была бы быть возвращена земле, и после вычета заработной платы — при условии, что последняя остается неизменной, — менее значительная часть продукта составила бы прибавочную стоимость арендатора; следовательно, и меньшее количество стоимости останется для распределения между ним и земельным собственником. Хотя единица продукта и имела бы более высокую стоимость, чем прежде, все же не только остающееся количество продукта, но и остающаяся доля стоимости была бы меньше. Нечто иное происходит тогда, когда вследствие [возросшего] спроса продукт продается выше его стоимости и притом настолько выше, что меньшее количество продукта имеет теперь более высокую цену, чем прежде имело большее количество его. Однако это противоречит принятому нами предположению, что продукты продаются по их стоимости.

Допустим противоположный случай. Сбор хлопка удвоился, и та часть его, которая непосредственно возвращается земле, — например, в виде удобрения и семян, — стоит меньше, чем прежде. В этом случае та часть стоимости, которая, после вычета заработной платы, остается у возделывателя хлопка, — больше, чем она была прежде. Норма прибыли повысилась бы в хлопководстве так же, как она повысилась бы в хлопчатобумажной промышленности. Конечно, совершенно верно, что та содержащаяся в одном аршине ситца часть стоимости, которая приходится на сырой продукт, была бы теперь меньше, чем прежде, а та часть, которая приходится на стоимость обработки этого сырья, была бы больше, чем прежде. Предположим, что аршин ситца стоит 2 шилл., если стоимость содержащегося в нем хлопка равна 1 шилл. Если теперь цена хлопка падает с 1 шилл. до 6 пенсов (а это, при предположении, что стоимость хлопка равна его цене, возможно только потому, что хлопководство стало производительнее), то стоимость аршина ситца равняется 18 пенсам. Она упала на 1/ 4, т. е. на 25 %. Но там, где возделыватель хлопка продавал прежде 100 фунтов по 1 шилл., он теперь должен продавать 200 фунтов по 6 пенсов. Прежде стоимость всего хлопка была равна 100 шилл.; теперь она тоже равна 100 шилл. Хотя хлопок составлял прежде более значительную часть стоимости продукта, производитель хлопка за свой хлопок, приносивший ему 100 шилл. при цене 1 шилл. за фунт, получал прежде только 50 арш. ситца; теперь он (даже если бы одновременно с этим в хлопководстве понизилась норма прибавочной стоимости) получает за свои 100 шилл., продавая фунт хлопка по 6 пенсов, 66 2/ 3арш.

Если предположить, что товары продаются по их стоимостям, то неверно, что доход производителей, участвующих в производстве продукта, находится в необходимой зависимости от того, какие составные части стоимости [477] образуют их продукты в совокупной стоимости продукта.

Предположим, что стоимость совокупного продукта в одной отрасли составляет 300 ф. ст., в другой — 900 ф. ст., в третьей — 1800 ф. ст.; при этом берутся всякого рода промышленные товары, включая и машины.

Если бы было верно, что пропорция, в которой стоимость всего продукта делится между стоимостью сырого продукта и стоимостью промышленного продукта, определяет ту пропорцию, в которой прибавочная стоимость — рента, как говорит Родбертус, — делится на прибыль и земельную ренту, то это должно было бы быть верно также и для тех продуктов различных сфер производства, в которых сырой материал и промышленный продукт участвуют в различных пропорциях.

Если из стоимости в 900 ф. ст. на промышленный продукт приходится 300 ф. ст. и на сырой продукт — 600 ф. ст.; если 1 ф. ст. = 1 рабочему дню; если, далее, дана норма прибавочной стоимости, например 2 часа на 10 при 12-часовом нормальном рабочем дне, — то в 300 ф. ст. [промышленного продукта] содержится 300 рабочих дней, а в 600 ф. ст. [сырого продукта] — вдвое больше (2 х300). Сумма прибавочной стоимости в первом продукте равна 600 часам, во втором — 1200 часам. Это означает только то — и ничего больше, — что при данной норме прибавочной стоимости величина последней зависит от числа рабочих, т. е. от числа одновременно занятых рабочих. Так как, далее, предположено (но не доказано), что из прибавочной стоимости, входящей в стоимость земледельческих продуктов, одна часть достается земельному собственнику в качестве земельной ренты, то из этого должно было бы следовать, далее, что, действительно, величина земельной ренты возрастает в такой же пропорции, в какой возрастает стоимость земледельческого продукта сравнительно с «промышленным продуктом».

В вышеприведенном примере земледельческий продукт относится к промышленному продукту как 2:1, как 600:300. Предположим теперь, что это отношение равно 300:600. Так как земельная рента зависит от прибавочной стоимости, содержащейся в земледельческом продукте, то ясно, что если прибавочная стоимость в первом случае равна 1200 часам, а во втором случае — только 600 часам, то земельная рента, раз она составляет определенную часть этой прибавочной стоимости, в первом случае должна быть больше, чем во втором. Другими словами: чем большую часть стоимости земледельческий продукт составляет в стоимости всего продукта, тем больше приходящаяся на земледельческий продукт доля прибавочной стоимости всего продукта, так как в каждой части стоимости продукта содержится определенная доля прибавочной стоимости, и чем больше та доля прибавочной стоимости всего продукта, которая приходится на земледельческий продукт, тем больше земельная рента, так как в земельной ренте представлена определенная пропорциональная часть прибавочной стоимости земледельческого продукта.