Дэвид Чалмерс - Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

Простейший способ сделать это — заметить, что в принципе можно было бы сконструировать большую ментальную симуляцию мира и, так сказать, умозрительно наблюдать за ней. Допустим, какой‑то мужчина идет под зонтиком. Из связанных с этой ситуацией микрофизических фактов мы можем напрямую вывести факты о распределении и химическом составе материи в окружении этого мужчины, давая высокоуровневую структурную характеристику этой области. Можно было бы без особых экивоков удостовериться в существовании телесного двуногого существа мужского пола. К примеру, из структурной информации можно было бы сделать вывод о наличии организма на двух длинных ногах, ответственных за его передвижение, о мужской анатомии этого существа и т. д. Стало бы ясно, что он несет устройство, предотвращающее попадание на него капель воды, в большом количестве присутствующих в этом месте. Сомнения относительно того, что это действительно зонтик, могли бы быть рассеяны наблюдением, что его физическая структура позволяет ему закрываться и раскрываться; что его история такова, что утром оно висело на вешалке и что оно было изначально сделано на фабрике вместе с другими подобными устройствами, и т. п. Сомнения относительно того, что телесное двуногое существо — действительно человек, могли бы быть рассеяны наблюдениями о составе его ДНК, о его эволюционной истории, о его родстве с другими существами и т. п. Нам нужно лишь допустить, что наш субъект достаточно владеет соответствующим понятием, чтобы быть в состоянии корректно применять его к конкретным случаям (то есть что он располагает его интенсионалом). Если это так, то микрофизические факты будут содержать все данные, нужные ему для того, чтобы применить эти понятия и определить, что тут действительно человек идет под зонтиком.

Сказанное справедливо практически для всякого вида высокоуровневых феноменов: столов, жизни, экономического процветания. Зная все низкоуровневые факты, субъект в принципе может вывести все факты, необходимые для определения того, является ли данная ситуация примером реализации того свойства, о котором идет речь. Фактически, при этом конструируется возможный мир, совместимый с данными микрофизическими фактами, и высокоуровневые факты просто вычитываются из этого мира при использовании надлежащего интенсионала (поскольку релевантные факты в физически идентичных возможных мирах неизменны). Значит, высокоуровневые факты логически супервентны на физическом.

Лнализируемость. До сих пор я доказывал, что микрофизические факты фиксируют высокоуровневые факты, особо не детализируя высокоуровневые понятия, которые при этом используются. В любом конкретном случае, однако, это отношение выведения базируется на интенсионале понятия. Если микрофизические факты влекут за собой высокоуровневый факт, то это происходит потому, что микрофизических фактов достаточно для фиксации тех черт мира, благодаря которым возможно применение высокоуровнего интенсионала. Иначе говоря, мы должны быть в состоянии проанализировать , при каких условиях некая сущность соответствует интенсионалу высокоуровневого понятия, по крайней мере до такой степени, чтобы мы увидели, почему эти условия соответствия могут быть удовлетворены путем фиксации физических фактов. Полезно поэтому более внимательно взглянуть на интенсионалы высокоуровневых понятий и изучить те черты мира, благодаря которым они оказываются применимыми.

На пути прояснения этих интенсионалов и их словесного выражения существует ряд препятствий. Как мы видели ранее, зачастую условия применения понятия отчасти неопределенны. Является ли чашеобразный предмет, сделанный из ткани, чашей? Является ли компьютерный вирус живым? Будет ли книгой случайно возникший книгообразный объект? Наши обыденные понятия не дают прямых ответов на эти вопросы. В известном смысле это вопрос соглашения. Отсюда следует отсутствие определенных условий применения, которые могли бы быть использованы в процессе выведения. Однако, как мы видели ранее, эта неопределенность в точности отображает неопределенность, касающуюся самих фактов. В той мере, в какой интенсионал «чаши» является предметом соглашения, предметом соглашения оказываются и факты о чашах. Для наших целей важно, что интенсионал вместе с микрофизическими фактами детерминирует высокоуровневые факты — в той мере, в какой они действительно фактичны. Размытость и неопределенность могут затруднять обсуждение, но они не оказывают какого‑либо существенного влияния на сами проблемы.

С этим связана и другая проблема, состоящая в том, что любой краткий анализ понятия с неизбежностью будет неточным. Как мы видели, у понятий, как правило, нет четких дефиниций. В первом приближении мы можем сказать, что объект является столом, если у него есть плоская горизонтальная поверхность с поддерживающими ее ножками; но это слишком широко (представим Франкенштейновского монстра на ходулях) и слишком узко (как быть со столом без ножек, выступающим из стены?). Можно уточнять эту дефиницию, добавлять новые условия и оговорки, но мы быстро столкнемся с проблемами неопределенности — и в любом случае результат, который мы получим, никогда не будет совершенным. Нет, однако, необходимости уточнять все детали, требующиеся для того, чтобы справиться с каждым конкретным случаем: в какой‑то момент детали начинают попросту повторяться. Если мы знаем, благодаря какому типу свойств применяется интенсионал, мы будем в состоянии понять суть дела.

Как мы видели ранее, для выводимости В — фактов из А — фактов не требуется дефиниция В — свойств в терминах A — свойств. Значения сущностным образом представляются интенсионалами, а не дефинициями. Роль анализа сводится здесь просто к такой детализации характеристики интенсионалов, которой было бы достаточно для выявления подобной выводимости. Для этого подойдет и грубый анализ. Интенсионалы обычно применяются к индивидам в возможном мире благодаря одним, а не другим их свойствам; задача подобного анализа в том, чтобы понять, благодаря какого рода свойствам применяется интенсионал, и показать, что такие свойства могут быть выводимы из физических свойств.

Третья проблема возникает из различия априорных и апостериорных условий применимости многих понятий. Впрочем, если мы обособляем первичные и вторичные интенсионалы, эта проблема не столь уж серьезна. Вторичный интенсионал, связанный с «водой», есть что‑то вроде «Н 20», и он очевидным образом логически супервентен на физическом. Но и первичный интенсионал, что‑то вроде «прозрачная, пригодная для питья жидкость в нашем окружении», тоже логически супервентен, так как прозрачность, пригодность для питья и жидкая природа воды выводимы из физических фактов [37]. Мы можем трактовать этот вопрос и так, и так. Как мы видели, в редуктивных объяснениях задействуется первичный интенсионал, так что именно он интересует нас в наибольшей степени. В общем, если первичный интенсионал I логически супервентен на физическом, то таковым будет и прошедший процедуру придания жесткости вторичный интенсионал dthat(I ), так как он будет, как правило, представлять собой проекцию некоторой внутренней физической структуры на все другие миры.