Элвин Тоффлер - Война и антивойна

Эти модернизаторы рационализировали сбор налогов (дав правительствам средства для войн большего масштаба), объединили население страны системами транспорта и связи, забили людям головы националистической пропагандой, нагнетаемой их интеллектуальными сподвижниками и национальными СМИ.

И они же создали совершенно новые институты поддержания мира. При этом они, что неудивительно, средоточием своих усилий сделали нации.

Лига Наций после Первой мировой войны и ООН после Второй во многом различались. Но обе эти организации строились на базе наций. И Лига, и ООН признавали национальный суверенитет, нерушимость национальных границ и право независимых наций (но только их) иметь в этих организациях свое представительство.

Сама концепция «национальной безопасности», во имя которой шло масштабное военное строительство последние полвека, отражает упор на мир и безопасность на уровне нации, в отличие от мира внутри наций или мира на уровне религиозных и этнических групп, или цивилизаций.

Лига Наций, превознесенная в свое время как надежда человечества, обратилась в ноль в тридцатые годы и мало что сделала, чтобы предотвратить Вторую мировую войну. ООН, парализованная холодной войной почти всю свою жизнь, стала теперь постепенно выходить из комы, и как раз в тот момент, когда ее базовая единица — нация-государство — стала терять, а не приобретать значение в мировом порядке. И конечно, войны, которые эти институты в первую очередь были предназначены предотвращать, были войнами Второй волны с их массовыми разрушениями.

Таким образом, Вторая волна, как до нее Первая, породила рядом с формой войны свою форму мира.

С появлением новой формы мира старая ее форма, как и старая форма войны, не исчезает. Но новая форма войны порождает новые угрозы миру, вызывая к жизни, обычно с очень большим запаздыванием, новую форму мира, которая соответствует новым условиям и характеру соответствующей цивилизации.

Кризис, перед лицом которого сегодня стоит мир, — это отсутствие третьеволновой формы мира, соответствующей новым условиям современности и реальностям войн Третьей волны.

Миротворчество не может строиться на прежних средствах лечения моральных, социальных и экономических болезней. Те, кто говорят нам, что война — результат нищеты, несправедливости, коррупции, перенаселения и недовольства, могут быть правы, хотя формула кажется упрощенной. Но если, чтобы мир стал возможен, все это необходимо устранить, то предотвращение и ограничение войны становится утопией.

Проблема не в том, как способствовать мирной жизни в совершенном мире, а как это делать в том мире, в котором мы живем и который создаем. В сегодняшнем реальном мире возникает новая глобальная система производства и с иголочки новая система ведения войны, но слишком мало есть новых способов, которыми можно способствовать миру.

В 1931 году английский писатель А. С. Ф. Билс начал свою книгу «История мира» наблюдением, что «любая современная мысль о мире и войне была высказана организованными сообществами более ста лет назад». Он имеет в виду 1815 год, когда в Англии создавались первые «общества мира». Возникли они именно в тот момент, когда быстро развивалась второволновая форма войны, распространяемая Наполеоном, и много лет после того они способствовали разработке соответствующей формы мира. Но самые фундаментальные положения, на которых строилась эта форма, более несостоятельны. Например, идея Второй волны о том, что национальные государства — единственные субъекты, владеющие вооруженной силой, теперь устарела. Мы все чаще видим, как военная сила освобождается от контроля центрального правительства. Кое-где, например в России, она, как сообщается, подпадает под фактический контроль местного бизнеса. В других, скажем, в наркопроизводящих регионах она может продавать себя преступным синдикатам. Вооруженные силы могут ввязываться в этнические или религиозные конфликты. А есть такие, которые действуют, вообще никому не подчиняясь. Такие, как силы боснийских сербов, сейчас на полпути. С распространением Третьей волны разнообразие станет еще сильнее. Но если национальное государство теряет свою «монополию на насилие», то кто же именно сейчас угрожает миру? Какой мировой порядок может вместить это демонополизированное насилие?

Антивоенные активисты Второй волны поколениями вели кампании против военнопромышленного комплекса. Но что происходит, когда он, как мы видели, преобразуется в «гражданско-военный» комплекс? Можно ли поднять политическую кампанию, устраивать пикеты и так далее против какого-то абсолютно невинного гражданского продукта, у которого совершенно случайно открылась возможность военного применения?

Борцы за мир Второй волны обычно возражали против экспорта оружия. Но оказалось, что оружие Второй и Третьей волны — вещи разные. Следует ли валить в одну кучу оружие для убийства без разбора и оружие, рассчитанное на минимизацию сопутствующих жертв? Если не учитывать это различие, не упустим ли мы из виду важные способы снизить кровопролитие грядущих лет?

Протест против войны как таковой приносит моральное удовлетворение. Но в мире, быстро распадающемся на цивилизации Первой, Второй и Третьей волны, нуждаются в предотвращении и ограничении войны трех различных видов и множества их комбинаций. И каждая такая форма может потребовать различной реакции от сторонников мира и миротворцев.

Есть еще и ООН, на которую многие миллионы людей всего земного шара возлагают серьезные надежды на мир. Предполагать, что мир будет обеспечен, если дать ООН собственные, постоянные и универсальные вооруженные силы вместо собранных на каждый конкретный случай с бору по сосенке, — значит применять анахроничный подход Второй волны. Разнообразие войн требует разнообразия антивоенных сил, а не единственной универсальной армии.

К сожалению, столь же наивно было бы считать, что ООН с ее теперешней структурой могла бы эффективно задувать пламя войны, если бы только имела достаточную финансовую поддержку. Слишком много есть вещей, которые ООН делать не может, и не могла бы, сколько денег ей ни дай.

Сам факт, что ООН состоит исключительно из национальных государств, в современных условиях играет роль смирительной рубашки. Тот факт, что ООН может работать с частными некоммерческими организациями в зонах бедствий или что она может предоставлять «совещательный» статус неправительственным организациям, лишь маскирует реальность: эти неправительственные организации рассматриваются ООН в лучшем случае как докука, в худшем — как соперники. В Боснии, как сообщает Национальное общественное радио, силы ООН отказывались защищать гуманитарные конвои, созданные совместно мусульманскими и католическими организациями. «Голубые каски» объяснили, что их мандат не включает в себя защиту деятельности частных организаций. Но в политической системе, где негосударственные силы набирают все больше мощи, мир без них невозможно ни установить, ни поддерживать. Если ООН собирается эффективно работать в будущих Босниях и Камбоджах, ей придется поделиться властью на высшем уровне с этими неправительственными организациями, не говоря уже о глобальных корпорациях и других субъектах власти. Эти организации должны будут полностью участвовать в формулировке стратегии ООН по сохранению мира.