Айн Рэнд - Возвращение примитива

При господстве этнического субъективизма иного результата — и иной цели — быть не может. Если не существует объективной истины и объективных методов для ее поиска, если разум, доводы и логика — это «культурная предвзятость», то все человеческие взаимоотношения в конечном итоге сводятся к требованиям и вооруженным столкновениям между племенами.

В этом случае единственным значимым вопросом оказывается принадлежность к племени. Если вы хотите поступить в колледж, вас спросят: из какого вы племени и сколько человек из вашего племени уже было принято? Если вы будете приводить самые красноречивые доводы в поддержку своих идей, вас спросят: к какому племени вы принадлежите и какие племена разделяют ваши убеждения?

Трибализм опускает людей до состояния зверей, грызущихся над куском мяса. Для них становится невозможным рациональное общение, особенно в случае возникновения трений и конфликтов. Если бы О. Симпсон в таких условиях предстал перед судом, то ничего похожего на объективные доказательства его вины представлено быть не могло. Было бы только ощущение того, что члены одного племени судят члена другого, и только одно возможное решение: то племя, которое посчиталось бы представляющим «нуждающихся», победило бы то, которое представляет «имеющих».

Рамки закона и порядка, которые являются продуктом концептуальной эры, перестают сдерживать людей. Люди ведут себя как стадо животных, быть которыми научил их мультикультурализм. Если общество решает, что ему не нравится какой-то приговор присяжных или цены на молоко в магазине, какое направление действия оно выбирает? Если одно племя чувствует себя обиженным другим, есть только один вариант — насильственное требование возмездия.

Мультикультурализм категорическим образом перечеркивает все, чего достигла за долгие века цивилизация. Он означает возвращение к такому существованию, когда люди больше не ищут самостоятельно — то есть концептуально — истину и добро, а становятся шайкой дикарей, бездумно принимающих приказы главаря и постоянно рвущихся перегрызть друг другу глотки. Мультикультурализм мостит дорогу, которая в конечном итоге ведет обратно в пещеру.

Америку совершенно обоснованно называют плавильным котлом. Это отражает тот факт, что, приезжая сюда, иммигранты различных национальностей, языков и происхождения оставляют в прошлом свои корни и объединяются в свободном союзе. Они поступают так потому, что понимают: свобода необходима для их существования, а обстоятельства их прошлого — нет. Они осознают, что их подлинную культуру составляют ценности, которые воплощает Америка, а не их этническое наследство, и именно эти ценности объединяют всех, кто принимает их. Метафора плавильного котла отражает принцип интеграции — политической, социальной и эпистемологической.

Но сегодня такое описание Америки становится «неполиткорректным». Сегодня наших детей учат в школах тому, что лучше говорить «этническая мозаика». Главной идеей стала дез интеграция, а ее логичным проявлением — племенная балканизация.

Противоядие к этому возвращению к примитивизму — возвращение к «плавильному котлу», к тому времени, когда ничто не ограничивало свободу и прогресс. Говоря точнее, противоядие требует громадного броска вперед. Оно требует преданности философии индивидуализма, который, увы, никогда, даже в самом начале, не существовал в Америке в полном объеме. Оно требует убежденности в том, что во всех моральных и политических вопросах главное — личность, что определяющая характеристика человека — его рациональное мышление, что объективный ценностный стандарт — человеческая жизнь и что из всех осознаваемых различий, необходимых для его существования, самое главное — различие между ценным и неценным.

Если такую философию будет проповедовать достаточное количество голосов, феномен мультикультурализма быстро исчезнет. Оказавшись в ярком, бескомпромиссном свете разума, он уползет обратно в первобытную дыру, из которой появился.

Предлагаю начать с перевода абстрактной идеи в конкретные термины. Сегодня существует тенденция объявлять прогресс врагом человечества, и ее необходимо ограничить и запретить. Давайт е попробуем представить, что эта идея могла бы означать на практике.

Представьте, что вы — молодой человек, живущий в 1975 году. У вас есть жена и двое детей, и вы живете в скромном доме на окраине крупного города. Давайте взглянем на обычный, среднестатистический день вашей жизни.

Вы встаете в пять утра, потому что работаете в городе и должны быть на рабочем месте в девять. Завтракаете вы всегда легко, только тостом с кофе. У вас нет электрокофеварки, их больше не делают, так как они считаются предметом неоправданной роскоши: они потребляют электроэнергию, что увеличивает нагрузку на электростанции, а значит — уровень загрязнения воздуха. Так что варить свой кофе вам приходится в старомодном кофейнике не на электрической, а на сжигающей нефтяное топливо плите; раньше у вас была электрическая плита, но они запрещены законом. Нет у вас и электротостера, тост приходится поджаривать в печке; вы на секунду отвлекаетесь — и тост подгорел. Делать другой времени нет.

Когда у вас была машина, вам требовалось три четверти часа, чтобы добраться до офиса; но личные автомобили были объявлены вне закона и заменены общественным транспортом. Теперь до работы вы добираетесь два с половиной часа. Общественный автобус может проделать путь за час с небольшим, если придет вовремя, но вы никогда не знаете, не опоздает ли он, поэтому прибавляете на всякий случай еще полчаса. Вы тащитесь десять кварталов сквозь порывы холодного утреннего ветра до автобусной остановки и встаете там в ожидании. У вас нет выбора, других средств транспорта, и вы это знаете; знает это и автобусная компания.

Приехав в город, вы идете 12 кварталов от автовокзала до вашего места работы. Вы успели вовремя. Вы работаете до полудня, потом обедаете, съедая прямо за рабочим столом то, что принесли с собой из дома. Раньше в соседних двух кварталах было шесть ресторанов, но рестораны — ужасные источники загрязнения. От них очень много мусора; теперь ресторан остался только один, он не слишком хорош, и там нужно стоять в очереди. Кроме того, принося обед из дома, вы экономите деньги. Вы приносите еду в старой коробке из-под обуви; металлических коробок для ланча больше нет: добыча металла сильно снижена; нет и пластиковых коробок — это непозволительная роскошь; нет и термосов. Ваш сэндвич холодный, так же, как и кофе, но к этому вы уже привыкли.