Карл Гершельман - «Я почему-то должен рассказать о том...»: Избранное

Но и так достаточно. Всюду желобы, трубы! Что это промелькнуло — огненное — в стеклянной трубе? Это лифт. Берлин — Сан-Франциско. Пятьдесят минут. Недурно?

Вправо, влево — мчащиеся тротуары. Сто тридцать километров в час. А рекламы, рекламы! Рупоры вопят, как помешанные.

— Алло! Алло! Радио-маски!

— Алло! Пищевые лепешки доктора Кнопа!

— Алло! Лампочки Роджерса! Фосфорный свет. Только у нас. Девяносто процентов использования энергии!

А там — посмотрите — в прожекторе над многоэтажной площадью! Полюбуйтесь: в луче прожектора — между мостов и проволок — извивается голая великанша.

— Алло! Алло! С вечерним радио. Только сегодня. Балет мисс Сао из Мельбурна.

Ш-ш-ш-шипят лампы. Солнца не видно, да и зачем нам солнце, если есть лампочки Роджерса. Подумать, девяносто процентов использования! Бжиг — сорвалось что-то, из круглого стеклянного здания. Что это? Ах, ракета! Не пугайтесь. Вечерний пассажирский «Земля — Венера». Ш-ш-ш-шуршат аэропланы. Отражаются в зеркальных стенах домов.

А вот немного ниже — глубже под землю. Людей как будто поменьше, но зато машины, машины! Залы такие — глазом не охватишь, и в огне, в свете — колеса, зубцы, поршни, ремни. Передачи какие! Один приводной ремень — смотрите, на нем дачу можно построить! Тук-тук. Шип, свист, искры, дрожь по земле. Дальше лаборатории. Колбы, реторты — минимум пять саженей. Бассейны с какой-то розовой жидкостью.

— Дежурный химик? Алло! Направьте сыворотку в девятый участок. По нижним трубам. Да, да, сейчас же!

И льется, булькая, по нижним желобам сыворотка. Всё туда — в желудки и кровь тысяч людей наверху.

***

Дело налажено. Солнечная система колонизирована сплошь. Марс? Какой там Марс! Не Марс, а третий округ владений Правителя.

Венера? Округ второй. На Марсе — те же дома, улицы, лифты. Даже немного поглубже, благо подвысох, не так горячо, можно спуститься ниже. Кое-где, правда, еще остатки прежней культуры, до-человеческой. Но уже давно вымерла, лет с двести тысяч назад. Конечно, интересно для археологии, но и только.

На Венере — еще недавно что-то вроде курорта… Знаете, первобытная поэзия: жгучее солнце, веранда, оливковый туземец с опахалом. Но теперь — уже заселена до отказа. На земле, как видно, места немного, приходится и здесь потесниться. Теперь не рассядешься, веранды поснимались, туземцы благополучно вымерли. Солнце? И без солнца хорошо: какое уж солнце — двадцать километровой от поверхности.

Насчет остальных планет дело неважно. Меркурий — уж очень солнце печет. На луне нет атмосферы. Кому охота бегать с утра до вечера в водолазном шлеме! Но, правда, за последнее время и там стали селиться. (Вы сами понимаете — разработки радия). Юпитер — тоже плохо! Полудикий, да и масса такая, что даже приблизиться нельзя — раздавит. Используется как топливо: каждый день с него караваны вагонов-автоматов, конечно, с тепловой энергией. Все прочие планеты-то же самое. В общем, значит, только и пользы, что от Земли, Венеры и Марса.

***

Управление всей системой — централизовано. Образ правления — конечно, монархия абсолютная. Вы удивлены? Президенты республики, всяческие социализмы? Ха — оставьте, господа, уже и забыто. Что президент? Дантист! Сегодня рвет зубы, завтра управляет. Дилетантизм, поэзия. Теперь на каждой кнопке сидит инженер, так с какой радости управлять будут дантисты? Оставьте!

Теперь — правитель, династия. Прежде всего используется наследственность. Половой отбор. Хотя и не придается решающего значения, но все же: надо учесть всё. Веками вырабатывается кровь. Должен пропитаться властью, должен набухнуть, как губка. И, действительно, результат налицо. Недавно, когда умер последний правитель, специальная компания исследовала мозг. Что же? Всё кровообращение больших полушарий своеобразно. Своеобразно строение лобных долей. В лобных долях даже обнаружены новые неизвестные извилины. Иная физиология, господа!

Далее — воспитание. С детства — особые воспитатели, особый круг знаний, методы. Даже — специальное питание и прививки. Круг знания, конечно, не так важен: главное — развить характер. Требуется: широкий, обобщающий. Детали — легко в выводы, не мысль, а непрестанное резюмирование. Умение отыскать, выловить, сжать, слить воедино. Ум — кристалл: твердость, ясность.

Воля? Воля — сталь: твердость, упругость. Неразрывный контакт воли с умом. Поймать мысль, конкретизировать, направить и — воплотить. Чтобы врубалась без осечки.

Вот — правитель. Подготовка с детства, неустанная практика. Единая воля, единый план. Личное, а не коллективное творчество. Прежде всего — специалист. А президенты, выборные, советы? Нет, довольно! У семи нянек дитя без глаза. Долой любительство!

Правитель. Династия. Император!

***

Ниже, под ним — тоже специалисты. Материально, конечно, все обеспечены. Еще бы: питательные лепешки, культура — нетрудно. Труд — исключительно интеллигентный. Рабочие? Рабочих нет; есть инженеры. Крестьяне? Крестьян нет; есть химики. Работает — машина, и, между прочим, гораздо лучше человека. А человек — делает то, что не может машина, — творит. Мозг — аппарат тонкий, давно заметили. Используется, как таковой. Если бы удалось изобрести соответственную машину, можно было бы и отсюда человека убрать. Но пока — вне конкуренции. Да, кроме того, и сам не прочь — интересно. Одно время, столетий восемь назад, положение стояло остро. Вымеханизировали человека до отчаянья: сидел и с утра до вечера винтил ту же гайку. Но потом сообразили: гораздо лучше может гайку крутить сама машина. Выгнали окончательно человека из машины. Остался свободным. Сперва положение неважное: некуда сунуться. Работают сто специалистов, остальным — хоть умирай. Безработица. Но понемногу — дело шире. Развернулось производство. Почему? Нашли новый сбыт? Нет, сбыта не прибавилось: зубных щеток больше, чем людей на свете, не наделаешь, — но просто ускорился темп движения. Каждый день перемена: новые зубные щетки, все хитрее, замысловатей.

Время — тот же материал. Чтобы скорее прожевать, надо напрячь мускулы рта. Большая скорость — требует большей энергии. Вместо ста инженеров — десять тысяч. Почему бы не развернуть дело до максимума? Развернули. И теперь — все в работе. Напор такой — гибнут столетия в день. Ревут машины, кипят лаборатории. Копошатся, копошатся люди.

***

Однако к делу. Комната. В комнате — кресло. В кресле человек. Одежда — что-то вроде туники. Короткая, черная. Обруч вокруг головы. От обруча в ухо — шнур. Металлическая полумаска на лбу. Опустить — закроет рот и глаза. Кверху, как рожки, — нити витых проводов. Поблескивают, сразу и не угадать, что это. Ах, ничего особенного — радиоприемник. Сидит, смотрит. Лоб — высокий — полушаром вперед. Подбородок — крутой — клином вперед. Тело? Не тело, а сжатая молния. Глаза — как черные лампы. Возраст — тридцать. Кто это, спросите? Позвольте представить: профессия — правитель, имя — Аффар.