Шамиль Султанов - Плотин. Единое: творящая сила Созерцания

— Вы, эллины, всегда были тщеславны. Да, да… я говорю о твоих сородичах… Но ты…

Он опустил голову и закашлял. Постепенно кашель перешел у него в какое-то бульканье с хрипом. Внезапно он замолк, к чему-то прислушался.

— Эллины стали тщеславны, ибо забыли или не хотят вспоминать, что начало их мудрости там — у египетских жрецов, эфиопских гимнософистов, персидских магов, у индусских брахманов. Их посредством великие эллинские мудрецы — Фалес, Солон, Анаксагор, Гераклит, Пифагор, Платон и другие — были посвящены в таинства Истины.

Знаешь ли ты, что Фалес из Милета все свои открытия в астрономии и математике сделал после посещения Египта и Вавилона? Ваш Демокрит изучал астрономию у египетских жрецов и халдеев, а медицину — у индусов. Гераклит, учивший о непрерывной борьбе в мире, образующей высшее единство, провел несколько лет в Персии. Божественный Платон ездил в Египет и изучал священные науки жрецов. Он побывал в Финикии и там познакомился с магами и выучился магической науке. Оттого он в «Тимее» и говорит, какое значение имеют печень, утроба и все остальное. Великий Пифагор, который дал эллинам могущественное учение о числе как о скрытой сути вещей, ездил и к арабам, и к халдеям. Там он научился толкованию снов и первым стал гадать по ладану. В Вавилоне побывал он у Забрата, от которого принял очищение от былой скверны, узнал, от чего должен воздерживаться ищущий муж, в чем состоят законы природы и каковы начала всего.

Карлик замолчал. Затем, отдышавшись, он чуть склонил голову и продолжил:

— Пифагор услышал, как хорошо в Египте воспитывают жрецов, и захотел сам получить такое воспитание. Он упросил тирана Поликрата написать египетскому царю Амасису, чтобы тот допустил Пифагора к этому обучению. Приехав к Амасису, он получил от него письма к жрецам и направился в Диосполь. Там жрецы не решались выдать ему свои заветы и думали устрашить его безмерными тяготами, назначая ему задания, трудные и противные эллинским обычаям. Однако он исполнял их с такой готовностью, что они в недоумении допустили его и к жертвоприношениям, и к богослужениям, куда не допускался никто из чужеземцев. 22 года провел Пифагор в Египте, был принят в касту жрецов, овладел всей их мудростью, выучив египетский язык с его тремя азбуками.

Шут медленно поднялся, снял колпак и почесал плешивую голову. Потом медленно заковылял прочь от застывшего подростка. Остановившись, он помолчал несколько минут. Наконец, обернувшись, карлик вновь заговорил, очень медленно, словно натужно обдумывая слова и интонации про себя:

— Но не охапки бесполезных одеяний Истины искали действительные мудрецы из эллинов, а свой, неповторимый путь к ней. Не к нагромождениям изощренных знаний стремились они в странствиях своих, не к повторению мудрости древней: видеть Истину и быть Истиной означало для них вскрыть свою внутреннюю силу и познать, что эта сила и свет Истины — одно и то же. Ты еще задумаешься когда-нибудь, почему ничего не писали в своей жизни Пифагор и Сократ. Но запомни вот что: описывать что-либо означает погружение во время, а Истина выше времени. Описывать что-либо означает ограничивать творческую мысль, а слова никогда точно не выразят такую мысль, так же как и мысль никогда точно не выразит Истину…

Он поднял глаза и с пронзительной силой посмотрел на меня, словно прощаясь:

— Запомни: не смотри гневно на ближнего и не ходи по земле нахально, потому что Бог не любит гордых и тщеславных. Ходи скромно и не возвышай голоса, потому что самый неблагодарный из всех голосов есть голос осла…

Сюзанна продолжала что-то мелодично рассказывать. Я закрыл глаза, слушал и одновременно размышлял, почему ей нравится воспроизводимая информация. Во всяком случае, симпатии своей она не скрывала.

— Духовное созревание Плотина началось в египетском Ликополе в специфической культурной среде римского провинциального общества. Здесь, как и в других провинциальных городах империи, были представители профессий, которые издавна относились к «свободным искусствам»: риторы, грамматики и геометры. Лица подобных профессий, так же как врачи, художники, скульпторы, ораторы и философы, освобождались от городских повинностей.

Простые школьные учителя грамматики не были представителями «свободных искусств», так как и квалификация их была много ниже, и происходили они нередко из рабов. Занятие грамматика, который учил только грамоте и латинскому языку, считалось не искусством, а ремеслом. Плата такому грамматику за обучение одного ученика была определена в эдикте Диоклетиана в 200 динариев в месяц. А плата ритору, который был представителем «свободных искусств», составляла вдвое большую сумму. Многие мудрые римляне с сожалением писали, что порой учитель получал за год столько же, сколько любимец толпы в цирке за день.

Свое раннее образование Плотин мог получить либо в начальной школе, либо в высшей риторской школе. В Ликополе, как и во многих других провинциальных городах Рима, были и общественные и частные начальные школы, где преподавались основы латинской грамотности. В этих школах дети получали элементарные знания по геометрии и арифметике, изучали музыку, латинский язык и заучивали наизусть некоторые наиболее известные произведения римских и греческих авторов. В школах читали Менандра, Горация, Вергилия, а также исторические сочинения, в том числе Гесиода и Гомера. Большое место отводилось патриотическим сюжетам из римской истории. Римская школа первостепенное и особое внимание уделяла развитию памяти ученика, требуя от него заучивания многих мифологических поэтических текстов, особенно Гомера.

Это очень важно отметить — развитие памяти молодых римлян не механически, а через запоминание, заучивание наизусть многообразных, многослойных мифологических и поэтических текстов. Обыденное римское мышление сквозь призму веков очень часто представляется слишком практическим, слишком рациональным. На самом же деле это мышление было глубочайшим образом пронизано потоками мифологического сознания. И ребенок в Риме окунался в этот поток с самого детства.

Существовали своего рода и учебники для школ, состоявшие из подборок речей ораторов. В Ликополь достаточно регулярно попадали произведения греческих и римских поэтов, философов, риторов. Продавались небольших размеров книжечки с тонкими пергаментными листочками в кожаных переплетах, содержавшие сочинения Гомера, Вергилия, Цицерона, Овидия, Тита Ливия. Порой даже на дверном косяке местной книжной лавки появлялись объявления о книжных новинках.

В школах на навощенных табличках ученики писали остро заточенными палочками, заглаживая написанное тупым ее концом. Для ношения навощенных табличек дети использовали четырехугольные пеналы. Лукиан говорил, что он иногда соскабливал воск с таких табличек и лепил из него фигурки людей и животных, за что его наказывали учителя.