Марк Антонин - К себе самому

12. Какая нужда смотреть с подозрением, когда можно рассмотреть, что нужно делать, и если увидишь нужное, неуклонно идти по этому пути, если же не увидишь, воздержаться и воспользоваться самыми лучшими советами, а если что-нибудь другое воспрепятствует этому, продвигаться, используя наличные средства, обдуманно, придерживаясь того, что кажется справедливым? Ведь самое лучшее – достигать успеха в этом деле [следования справедливости], так как причина неудачи – в отклонении от этого. Тот, кто следует во всем разуму, представляет собой нечто спокойное и вместе с тем подвижное, радостное и вместе с тем стойкое.

13. Пробудившись от сна, тотчас спрашивать себя: неужели не будет тебе безразлично, если то, что справедливо и хорошо, порицается другим? Будет безразлично. Разве забыл ты, каковы на ложе, каковы за столом эти люди, гордо расточающие похвалы и порицания другим, что они делают, чего избегают, за чем гонятся, что воруют тайно, что грабят явно – не руками и ногами [делая все это], а ценнейшей частью своего существа, в которой рождаются, если она того хочет, верность, стыд, правда, справедливость, добрый демон?

14. Воспитанный и скромный говорит природе, дающей все и все забирающей: «Дай то, что хочешь, забери то, что хочешь». Говорит же он это не с вызовом, а только повинуясь и благоволя ей.

15. Невелик этот остаток твоей жизни. Живи, как будто ты в дороге. Ведь нет никакой разницы, там ли, здесь ли остановился человек, если человек повсюду в мире, как в [родном] городе. Пусть увидят, пусть узнают люди настоящего, живущего в согласии с природой человека. Если они не выносят его, пусть убьют, ведь это лучше, чем жить так [как сейчас].

16. Вообще не рассуждать больше, каким должен быть хороший человек, но быть таковым.

17. Настойчиво представлять всю вечность и все естество, и то, что всякая отдельная часть мира по сравнению с всем естеством – фиговое зернышко, по сравнению же с бесконечным временем – [мгновенный] поворот сверла.

18. Останавливая внимание на каждом отдельном предмете, воображать его уже в состоянии распада и превращения и каков он станет при гниении и рассеянии или думать о том, что каждая вещь создана как бы для умирания.

19. Каковы те, которые только едят, спят, совокупляются, испражняются и прочее. Затем представь, каковы те, которые изображают из себя господ и выступают горделиво или напускают на себя грозный вид и набрасываются с бранью от сознания своего превосходства. Перед сколькими и из-за чего они недавно раболепствовали; и среди кого они в скором времени будут.173

20. Каждому полезно то, что приносит ему природа целого, и полезно именно в тот момент, когда она приносит это.

21. «Земля любовно жаждет влаги, любовно жаждет и священный эфир.»174 А мир любовно жаждет делать то, чему надлежит произойти. Поэтому я говорю миру, что любовно жажду и я с тобой делать то же самое. Разве не об этом же говорит и такое выражение: «Это любит происходить»175?

22. Или ты живешь здесь и уже привык [к здешнему миру], или ты уходишь отсюда и желаешь этого ухода, или ты умираешь и уже исполнил свои обязанности. Сверх же этого нет ничего. Поэтому сохраняй хорошее расположение духа.

23. Всегда пусть будет тебе очевидно, что это поле именно такое и что все здесь подобно тому, что на вершине горы, или на берегу моря, или где угодно. Ведь найдешь верными слова Платона: «Устроил, – говорит он, – себе загон на горе и доит блеющий скот»176.

24. Чем является для меня мое руководящее начало? И каким я делаю его в данный момент, и для каких целей пользуюсь им теперь? Есть ли в нем ум, не отделилось ли оно и не оторвалось ли от общества людей, не слилось ли оно и не смешалось ли с плотью так, что движется уже вместе с ней?

25. Кто убегает от господина, тот беглый раб. Господин же – это закон, и кто преступает закон – тот беглый раб. Точно так же [преступает его] и тот, кто, печалясь, или гневаясь, или страшась, не хочет, чтобы что-нибудь происходило, или происходит, или произойдет из того, что учреждает тот, кто распоряжается всем, кто является законом, уделяющим то, что полагается каждому. Значит, кто страшится чего-нибудь, или огорчается, или гневается, тот беглый раб.

26. Человек, бросив семя в женское чрево, удалился, и дальше принимается за работу другая действующая сила и образует плод – какое существо и из чего! С другой стороны, пропустил человек пищу через горло – и дальше другая действующая сила, принявшись за нее, производит ощущение, устремление и в целом жизнь и силу и много чего другого. Поэтому тебе следует наблюдать то, что совершается в такой тайне, и видеть производящую силу так, как мы видим, хотя и не глазами, но с неменьшей очевидностью, ту силу, которая притягивает [к земле] и уносит вверх [тела].

27. Постоянно думать о том, что все то, что теперь возникает, возникало и прежде. И думать, что и будет возникать дальше. И все драмы в целом и сходные друг с другом отдельные сцены, которые узнал по собственному опыту или из истории, представлять зрительно, как, например, весь двор Адриана, и весь двор Антонина, и весь двор Филиппа, Александра, Креза177. Ведь все это было таким же, только актеры другие.

28. Представляй, что всякий, кто чем бы то ни было опечален или недоволен, похож на приносимого в жертву поросенка, который брыкается и визжит. Похож на него и тот, кто, лежа на одиноком своем ложе, молча сетует на нашу несвободу. Представляй и то, что только разумному существу дано следовать за тем, что происходит, по собственной воле, просто же следовать неизбежно для всех [других существ].

29. Останавливаясь поочередно на каждой отдельной части того, что делаешь, спрашивай себя, страшна ли смерть оттого, что ты лишишься вот этого.

30. Когда ты оскорблен чьим-нибудь проступком, тотчас перейдя от него к себе, подумай, какой ты мог бы совершить похожий проступок, если бы полагал, что благо – в деньгах, в наслаждении или пустой славе и так по разновидностям [того, что считается благом]. Ведь вскоре позабудешь о гневе, приняв в соображение то, что случилось это потому, что тот человек был принужден к этому. А что тебе в этом случае делать? Если можешь, лиши его того, что делает его подневольным.

31. При взгляде на Сатириона-сократика представь или Евтиха, или Гимена; а при взгляде на Евфрата [представь] Евтихиона или Сильвана, а [видя] Алкифрона – представь Тропеофора; а при взгляде на Ксенофонта представь Критона или Севера178; а обратясь к себе самому, представь кого-нибудь из цезарей, и так в каждом случае. Затем пусть придет тебе на ум: где они? Нигде или неизвестно где. Ведь таким образом человеческие дела будут выглядеть дымом и ничем, особенно если припомнишь, что подвергшееся однажды превращению уже не будет существовать в беспредельном времени. Поэтому чего ты тужишься? Почему тебе недостаточно прожить скромно этот короткий отрезок времени? Какой материал и какой повод ты упускаешь? Ведь что это все, как не упражнение для разума, наблюдающего точно и с учетом природных законов явления жизни? Поэтому остановись, пока не усвоишь и это, как крепкий желудок переваривает все, как сильный огонь из всего, что в него ни бросишь, порождает пламя и свет.