Анатолий Горелов - История мировой культуры

Есть определенное содержательное противоречие между культурным прогрессом и прогрессом техники. Вооруженные железом дорийцы победили обладавших бронзовым оружием минойцев, но это была, как считает Тойнби, победа варварства над цивилизацией. Рассматривая вопрос о критерии роста цивилизации, Тойнби пишет, что таковым не может быть территориальная экспансия. Скорее наоборот, территориальная экспансия ведет к замедлению роста и его полной остановке. Здесь противоположность физической и духовной сил. «Территориальная экспансия приводит не к росту, а к распаду» (Тойнби А. Постижение истории. С. 218). Основываясь на изучении истории древнего мира, Тойнби делает вывод, «что если экспансия и имет какое‑либо соответствие росту, то здесь обратная пропорция, другими словами, территориальные захваты – симптом не социального роста, а социального распада» (Там же. С. 219). «Географическая экспансия и духовный рост находятся в обратной зависимости друг от друга» (Там же. С. 220). И в пределах одного государства проявляется обратная зависимость между физической силой и ростом духовной культуры, сформулированная на примере России Забелиным с поправкой на возможность достойного духовного ответа на давление власти. Критерием роста цивилизации, по Тойнби, не может быть и увеличение власти над природным окружением. И здесь действует, скорее, обратная зависимость.

Существует определенная аналогия между развитием культуры и отдельного человека. Развитие индивида Вико описывает так: «Люди сначала чувствуют, не замечая, потом замечают взволнованной и смущенной душой, наконец, обсуждают чистым умом» (Вико Д. Основания… С. 88). И человечество в целом сначала делает (материальная культура Человека Умелого), потом осознает смерть (мистика), чувства (искусство), пытается познать смысл чувствами (мифология), разумом (философия), верой (религия), проверкой (наука) и, отчаявшись, уходит в свои интересы (идеология), как бы возвращаясь к исходному пункту материальной культуры. Таково движение культуры по спирали с возвращением к исходной точке на новом уровне.

Вико показывает путь от антропоморфизма до овеществления: «человек посредством понимания проясняет свой ум и постигает вещи, а посредством непонимания он делает эти веши из самого себя и, превращаясь в них, становится ими самими» (Вико Д. Основания… С. 147). Можно сказать, что значение духовной культуры росло по сравнению с материальной, и так было еще во времена господства религии. При лидирующем положении науки материальная культура начала подниматься на чаше весов, а господство идеологии еще более упрочило ее положение.

В данной книге рассмотрено семь отраслей духовной культуры. Каждая последующая – синтез предыдущих, рождающий новое качество и сохраняющий из предыдущего все ценное для себя (закон отрицания отрицания Гегеля). Развитие отраслей можно представить следующим образом: мистика + искусство = мифология + философия = религия + наука = идеология. Эта цепочка свидетельствует об усложнении культуры наподобие усложнения биологических видов.

Мистика и мифология‑детство человека, философия и религия – его юность, наука и идеология – зрелость. Искусство, начинаясь в детстве, сопровождает человека всю жизнь. Человек постоянно ищет, переходя от одних способов к другим. Возможно возражение, что ни философия, ни религия, ни наука не потеряли своего значения, но престиж философии никогда не был так высок, как во времена Платона и Аристотеля; религия никогда не располагала такой властью, как в Средние века; наука никогда не пользовалась таким уважением, как в XIX в. Эти отрасли и сейчас присутствуют в культуре и, может быть, добьются выдающихся успехов, но пик их могущества в прошлом.

От Сократа идет деградация философии вместе с накоплением знаний и престижа Академии. От Христа идет деградация религии вместе с ростом веры и укреплением церкви. От Бруно идет деградация науки вместе с ростом знания и значения научных открытий. Спираль начинает раскручиваться, и творческая энергия порыва уменьшается с переходом в знание. «Раз пробудившись, мысль уже не засыпает более, она развивается в известную систему мыслей, растет от человека к человеку, от поколения к поколению, пока не достигает своего полного развития, после чего эта система мысли не может уже более расти и должна уступить место другой» (Карлейль Т. Теперь и прежде. М., 1994. С. 22).

Как только какая‑либо отрасль начинает кичиться силой и уничтожает окружающее, наступает конец ее могущества. И так от мифологии до идеологии, а если верить в существование и причины гибели Атлантиды, то от мистики. Смену господствующих отраслей культуры можно считать одной из культурологических закономерностей, отличной от закономерностей творчества, относящихся к психологии, и закономерностей отношений между носителями культуры, изучаемых в социологии.

Первым вопрос о поиске закономерностей развития культуры на прочную эмпирическую базу поставил английский этнограф Тайлор, отмечавший, что каждый этнологический музей демонстрирует удивительное сходство в орудиях, применяемых в самых различных частях света самыми разными народами. Тайлор обратил внимание на необходимость изучения культуры как целого. «Точно так же как каталог всех видов растений и животных известной местности дает нам представление о ее флоре и фауне, полный перечень явлений, составляющих принадлежность жизни известного народа, суммирует собою то целое, которое мы называем его культурой. Мы знаем, что отдаленные одна от другой области земного шара порождают такие виды растений и животных, между которыми существует удивительное сходство, которое, однако, отнюдь не является тождеством. Но ведь то же самое мы обнаруживаем в отдельных чертах развития и цивилизации обитателей этих стран» (Тайлор Э. Б. Первобытная культура… С. 23).

Закономерную смену господствующих отраслей культуры можно назвать принципом маятника. Любой процесс регулирования, в котором играют роль механизмы инерции (а культурный процесс именно таков), имеет тенденцию колебаться. В основе развития культуры лежит тенденция рационализации. Но она осуществляется не линейно, прибавляясь в каждой последующей отрасли, а скачкообразно. Философия более рациональна, чем мифология, но в следующей за философией религии рациональность уменьшается. Затем она опять повышается в науке, но уменьшается в идеологии. Это объясняется тем, что рационализм постепенно подходит к границам своих возможностей в пределах данной отрасли культуры, а вокруг остается широкое поле непостижимого. Обобщения на более широкие сферы приводят к росту иррационализма, поскольку обнажается неспособность разума их освоить. Приоритет начинают приобретать иррациональные течения, которые побеждают на какое‑то время. Затем усиливаются попытки рационализации иррациональных результатов. Рациональность – тенденция, которая реально существует, но помимо ее есть идеалы, скажем, идеал бессмертия, и человек порывает с рациональностью, если иррационализм подает надежду на осуществление идеала.