Николай Бердяев - Русский народ. Богоносец или хам?

В «Письмах к тетеньке» рассказано о Ноздреве, который издает газету «Помои», издание ежедневное, «без претензий и мило. В программе объявления сказано, мы имеем в виду истину — еще милее». В наше время необходимо издание сочинений Щедрина с комментариями, открывающими, против кого направлены, были такие выпады его. Но они сохраняют значение и для нашего времени, когда в советской прессе издается, например, газета «Правда», где нет почти ни одного слова правды.

Не только о реакционерах, о подвигах Угрюм-Бурчеевых, об «охранительной» публицистике, но также и о либералах Щедрин находит, что сказать. В «Сказках» он так изображает степени уступчивости мягкотелого либерала: «по возможности», «в пределах» — свобода, обеспеченность, самодеятельность; «хоть что-нибудь» и, наконец, сведущие люди посоветовали: идеалы сократи и действуй «применительно к подлости».

Великолепны имена, изобретаемые Щедриным, например, фамилии кулаков — Колупаевы, Разуваевы; нововременского критика Буренина, талантливого, но грубого, он назвал Неуважай-Корыто. Имея в виду свойства населения различных губерний Щедрин использовал насмешливые характеристики их, изобретенные самим русским народом: кособрюхие, губошлепы, вислоухие, лукоеды и т. п. «Русский народ на прозвища мастер», — говорит Тургенев в рассказе «Певцы» и приводит несколько примеров, характеризующих лиц, бывших при нем в корчме, например, «Оболдуй, Моргач».

Иностранцы, читая русскую литературу, изобилующую обличениями недостатков русской жизни и русского государства, нередко воображают, будто русский народ — особенно порочный, примитивный и жалкий. Они не понимают того, что подчеркнуто сатирический характер русской литературы свидетельствует о борьбе русского народа со своими недостатками, и борьба эта в высокой степени успешна. Нашелся социолог Бруфорд, настолько не понимающий этого значения сатирической литературы, что он вообразил, будто, пользуясь произведениями Чехова, односторонне сосредоточившего внимание на отрицательных явлениях русской жизни и редко изображавшего положительные стороны ее, можно дать характеристику России как целого. Ему неизвестно, что Чехов, хорошо знавший Россию, сказал в письме к сестре: «Боже мой, как богата Россия хорошими людьми». Сам Чехов в своем служении народу, как земский врач, воплотил в своем поведении все добрые качества замечательной по своим высоким достоинствам русской интеллигенции.

Ничего этого не зная, Бруфорд в конце своей книги сочувственно ссылается на книгу Эрнеста Баркера, который говорит, что в России имеется невежественное, дрянное крестьянство и «лицемерная, лживая, истерическая, необразованная, ленивая интеллигенция»; такому народу, говорит он, необходима была большевистская диктатура. Всему миру известно теперь, что безбожный и бесчеловечный советский режим представляет собою сатанинское зло. Какое отсутствие нравственной чуткости проявляют люди, думающие, что какому бы то ни было народу полезно было бы подпасть такому режиму! Если бы Бруфорд узнал о России то, что знают о ней люди, подлинно изучившие ее, Леруа-Болье, Грахам, Бэринг, Пэре, Шубарт, он краснел бы от стыда, читая свою книгу.

В конце XIX века исследователи русской музыки в России и одновременно с ними чех Куба обратили внимание на высокие достоинства русской народной песни. В обстоятельной «Истории русской музыки», изданной в Москве в 1940 году под редакциею профессора Пекелиса, первая глава посвящена «Русской народной песни». «Песнетворчество русского народа, — читаем мы в этой книге, — является основой русской классической музыки». «Русский народ отличается исключительною музыкальностью. Поэзия и музыка — в частности песня — занимают в его жизни большое место. Песня сопровождала все основные моменты жизни русского крестьянства: колыбельная песня, причитания при похоронах, свадебные, при детских играх, при земледельческих работах, песни ямщиков; любовь к своей истории — богатырский эпос, исторические песни. Русская народная музыкальная культура отличается необычайным многообразием песенных жанров. Суровый величественный эпос о героическом прошлом рядом с бунтарскими, мятежными песнями о вождях крестьянских восстаний — Разине и Пугачеве; скорбные причеты, лирико-философское раздумье “протяжных” песен, хлесткая шутка, подчас пародия, частушки, веселые игровые, хороводные, плясовые — вот далеко не полный перечень существующих жанров русского фольклора».

Чарующую силу русской народной песни увлекательно характеризует Гоголь. «Русь! Русь! бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства города с многочисленными высокими дворцами… Открыто, пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается неумолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей от моря до моря песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают и стремятся в душу и вьются около моего сердца?»

В «Записках охотника» Тургенева есть чрезвычайно красивый рассказ «Певцы». В нем описано состязание двух певцов в деревенской корчме. Яков, победивший в этом состязании, пропел песню «Не одна во поле дороженька пролегала». В его песне была «и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь.

Русская правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем, и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны». «Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль. У меня, я чувствовал, закипали на сердце и поднимались к глазам слезы». И у других слушателей, пишет Тургенев, были на глазах слезы.

Англичанин Бэринг говорит о музыкальности русского народа, и об очаровательности русской народной песни, в которой выражается меланхолия, сердечная боль или увлекательное веселье.

Что касается русской инструментальной музыки, всему миру известны такие композиторы, как гениальный Глинка, Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков, Чайковский, Глазунов, Скрябин, Прокофьев, Шостакович. Способность Пушкина воплощать в своих произведениях не только русскую жизнь, но и дух других народов проявлена также и названными музыкантами, например, в композициях на восточные мотивы. Оперы их принадлежат к области возвышенного искусства благодаря не только музыкальной красоте, но и значительности их содержания. В постановке такой оперы, как «Китеж» достигнуто гармоническое сочетание трех искусств: музыка Римского-Корсакова, талантливое поэтическое произведение В.И. Вельского и превосходные декорации художника Коровина.