Николай Бердяев - Русский народ. Богоносец или хам?

Соловьев в «Оправдании добра» приводит ряд примеров вселенской миссии многих народов, поскольку они в своем национальном творчестве воплощали сверхнациональные ценности и таким образом влияли на культуру других народов. В духе этих наблюдений мы, русские, можем сказать, что русская культура, подобно культуре других великих народов, уже осуществляла и будет, даст Бог, осуществлять свою миссию, благотворно влияя на развитие всего человечества.

Влияние русской литературы и русской музыки есть положительный фактор в развитии общечеловеческой культуры. В политической жизни России первая проявила способность ограничить свой государственный суверенитет, когда в 1898 году Император Николай II предложил всем государствам выработать соглашение о решении споров международным судом, а не войною. Профессор Е.В. Спекторский написал брошюру «Принципы европейской политики России в XIX и XX веках», в которой приводит внушительный ряд фактов в пользу мысли, что в XIX и XX веке русская политика в Европе «была политика принципов в отличие от западноевропейской политики интересов». Он доказывает рядом примеров, что «принципами европейской политики России были спасение погибающих, верность договорам и союзникам и солидарный мир».

Русские эмигранты, рассеявшиеся по всему миру, после большевистской революции, продолжают осуществлять миссию России, поскольку знакомят другие народы с положительными сторонами русской культуры. Особенно важно то, что Западная Европа и Америка познакомились с православием; они стали понимать, что православие есть ценная форма христианской религии. Враждебные отношения между христианскими вероисповеданиями чрезвычайно компрометируют христианство. В наше время началось, к счастью, экуменическое движение, цель которого состоит в том, чтобы представители различных христианских вероисповеданий знакомились друг с другом, достигали все большего взаимного понимания и установили благожелательные отношения друг к другу. Видные деятели Русской православной церкви в эмиграции принимают участие в этом движении и проявляют при этом то свойство русского народа, которое Достоевский и Соловьев характеризуют, как всечеловечность и всепримирение. Основное условие для достижения этой цели в экуменическом движении есть освобождение от конфессиональной гордыни. Самый талантливый русский богослов нашего времени от. Сергий Булгаков (он умер в 1944 году) в своих «Автобиографических заметках» пишет: «Можно в некотором церковном надмении мнить себя, как всю полноту Церкви, но не может не оставаться глухого сознания, что это — не то…»

Профессор Православного богословского института в Париже Л.А. Зандер в своей книге об экуменизме высказывает следующие мысли о Церкви, часто ссылаясь на труды от. Сергия Булгакова. Предмет веры стоит выше нашей способности познавания. Поэтому он всегда превосходит все, что мы можем сказать о нем. «Говоря о Церкви и утверждая, что то или другое вероисповедание не принадлежит к ней, мы обыкновенно рассуждаем так, как если бы мы обладали исчерпывающим знанием о Церкви и могли обозревать, так сказать, ее в целом. В действительности же слова Символа веры о вере в Церковь напоминают, что наряду с видимыми и познаваемыми аспектами ее можно предполагать в ней такую реальность, которую в этом эоне мы способны видеть лишь отчасти». Поэтому вера в единство Церкви есть утверждение, что «Церковь едина, несмотря на внешние разделения». «В нашем богословском экуменизме, в наших совместных молитвах, в мистическом видении Христова образа друг в друге мы вместе как бы духовно возрастаем, и таким образом возникает новый вид единства, не отменяющий наших разделений, но некоторым образом сосуществующий с ними. Этот конечный результат экуменизма может быть определен, как единство без соединения». Такое решение вопроса об экуменизме, именно дружеская совместная жизнь без утраты конкретного своеобразия каждого из вероисповеданий, соответствует словам Достоевского о «всечеловечной и всесоединяющей» русской душе. Правило Соловьева «люби все другие народы, как свой собственный» применено Зандером также и к взаимному отношению христианских вероисповеданий. Особенно приятно видеть, что предисловие к книге Зандера написал представитель англиканской церкви епископ Чичестерский, приветствующий его книгу «от всего сердца».

В наше время пророчества о великой роли России осуществляются, однако в очень печальной форме. Россия, превратившаяся в СССР после большевистской революции, приобрела огромное влияние на жизнь и политику всех народов. Правители ее задались целью создать единую организацию всего человечества. Однако идеология и практика их прямо противоположны идеалу Достоевского и его представлениям о характере русского народа. Получается также впечатление, что характер русского народа, терпящего в течение тридцати семи лет большевистский деспотический режим, прямо противоположен тому, как он изображен в предыдущих главах этой книги. В самом деле, идеология коммунистической партии, руководящей всею общественною и государственною жизнью СССР, есть атеистический материализм, а не христианская религиозность.

Достоевский говорит о всечеловечности русских, т. е. о способности, присматриваясь к противоположным стремлениям европейских народов, открывать в составе их аспект положительной ценности и таким образом достигать всепримирения. Советские коммунисты, наоборот, проповедуют самое бедное по содержанию, самое узкое миропонимание, отрицая все ценности, поднимающие дух выше земных интересов. Они ищут не абсолютного добра Царствия Божия, а относительного добра земного материального благополучия, т. е. благополучия мещанского, столь призираемого Достоевским и всею дореволюционною интеллигенциею. Ценность свободы и необходимо связанная с нею ценность индивидуального своеобразия личности, требующая свободного исследования истины, свободы совести, свободы мысли, политической свободы, — все это решительно отвергнуто советскими коммунистами. Выработав тоталитарное государство, они стремятся свести всю жизнь каждого человека к задаче служения коллективу. Абсолютная ценность личности в ее индивидуальном своеобразии при этом решительно отрицается.

Практика, соответствующая такой идеологии, состоит в борьбе с религиею, в подавлении свободы не только в политической жизни, но даже и в области науки и всех видов искусства. В борьбе государства против всего, что не соответствует требованиям правительства, все средства хороши, «все позволено», самые изощренные виды пытки, смертные казни, устранение нежелательных лиц путем отравы, применение таких ядов, которые ведут к разобщению между я человека и подчиненными ему высшими центрами мозга, вследствие чего возможно, что центры речи и письма произносят и пишут «сознания» в несовершенных преступлениях (так может объяснить эти явления философ, признающий свободу воли).